Они дошли до конца лестницы, остановились на мгновение перед входом в донжон. Дверей, конечно, не было, но дверной проем был ровным, его грани гладкими, словно отполированными.
Внутри было почти темно, свет падал сверху, из нескольких амбразур.
Гартан снова поцеловал Канту, зашарил торопливо, расплетая сложную вязь шнурков на ее куртке.
— Не здесь, — прошептала Канта. — Давай поднимемся наверх… Я хочу, чтобы было светло. Я хочу видеть тебя и чтобы ты видел меня…
Гартан коснулся ее глаз губами и пошел к ступенькам, ведущим наверх. Как и положено, ступени закручивались по стенам башни слева направо, так, чтобы нападавший, поднимаясь наверх, подставлял стрелкам свой правый, не защищенный щитом бок.
Каменные ступени словно вырастали из стен.
Гартан протянул руку, и Канта схватилась за нее, словно маленькая девочка. Они почти взбежали по лестнице на второй этаж башни. Тут не было деревянных перекрытий между этажами — только камень, и только ступени, ходы и комнаты, вырезанные в этом камне.
Лестница вывела Гартана и Канту в небольшую квадратную комнату, без окон, зато с четырьмя дверными проемами.
— Куда пойдем, моя госпожа? — чуть задыхаясь, спросил Гартан.
Он чувствовал, как начинают дрожать руки, словно это у него будет с Кантой первый раз, словно до этого дня, до этой минуты у него еще ни разу не было женщины.
— Сюда, — указала Канта левой рукой, не выпуская из правой его ладони. — Сюда, мой господин!
Они вошли в просторное помещение, почти зал. Глядя на донжон снаружи, трудно было предположить, что в нем может быть такой простор. До сводчатого потолка можно было дотянуться разве что копьем. И то, даже такому высокому мужчине, как Гартан, пришлось бы постараться.
Высокие, закругленные сверху окна пропускали в зал свет и капли дождя. Пол был покрыт сухими листьями, занесенными сквозь оконные проемы ветром.
Гартан торопливо обнял Канту, коснулся ее груди.
— Смотри! — восхищенно прошептала Канта, глядя в глубину зала, Гартан оглянулся.
Возле дальней стены стояли два трона, вырезанные из камня и покрытые затейливой вязью. Пыль, забившаяся в рисунок, не позволяла рассмотреть узор во всех подробностях, но даже от окна можно было понять, что делал этот узор мастер, что эти троны могли украсить даже дворец императора.
Канта осторожно высвободилась из объятий мужа и подошла к ним. Остановилась перед тем, что был больше, оглянулась на мужа.
— Это ваш трон, господин имперский наместник, — торжественно произнесла Канта и поклонилась. — Вы — хозяин этой твердыни.
Гартан почувствовал, что у него пересохло в горле, подошел к трону, осторожно провел рукой по резьбе на спинке.