В дверь позвонили снова, на этот раз дольше, настойчивее, и она лишь перевязала пояс, запахнувшись в халат поглубже. Успела еще открыть духи, смочив ими руки, провести по волосам. Подбежала к двери. И тут силы оставили ее. Сердце колотилось так, что прерывало дыхание: а вот так ангелы умирают.
На площадке послышались шаги – неужели уходит? Конечно, если она так будет стоять, то дождется! Щелкнула замком – нарочито громко, чтобы услышал, остановился…
Распахнула дверь и замерла: вместо Бориса на ступеньках лестницы стоял Крижанаускас.
– Здравствуйте, Оксана Сергеевна. – Сержант поднялся обратно на площадку. – А я звоню, вроде нет вас.
– Здравствуй, Витаутас. Просто я только приехала…
– Да, мне старший лейтенант Ледогоров сказал, что вы приезжаете сегодня.
– А где он сам?
– Докладываю: старший лейтенант Ледогоров убыл к новому месту службы.
– К новому месту? Когда? Куда?
– Докладываю: в конце месяца. Перевели за один день к десантникам. Он попросил меня сообщить вам.
– Спасибо, – прислонилась к косяку Оксана. Перевели… И не говорил, что добивается этого, смолчал…
– Извините, Оксана Сергеевна, побегу.
– Зайди, гостинцев ребятам…
– Оксана Сергеевна, я в самоволке, времени нет.
– А письмо, записку? – вдогонку спросила она, но сержант на ходу помотал головой.
Уехал… И ни строчки, ни слова, ни полслова. Крижанаускаса выбрал, зная, что тот – доложит. Доложил…
Оксана прошла в комнату, опустилась на диван. Вдруг почувствовала страшную усталость: все эти перелеты, сумки, жара свое дело, оказывается, делали. Но самая непомерная тяжесть – это от Бориса. Уехал… Неужели не мог подождать, отпроситься, в конце концов? Мир же не рушится, попросил бы хорошо – отпустили. А что, если не захотел отпрашиваться? Вдруг и тогда, в столовой, уже знал, что к концу месяца его в эскадроне не будет, что не встретит?.. Нет нет, он так смотрел на нее! Почему же молчал, что собирается уходить к своим десантникам? Конечно, мужикам главное – дело, а офицерам еще и служба, погоны. Разве можно их променять на человека, который… который…
Оксана посмотрела на полураскрытые сумки – и как только довезла? Правда, надеялась, что Борис встретит. А он…
Встала, подошла к окну. На белой от пыли и солнца улице два черноголовых пацаненка собирали пыль в бумажные кульки и подбрасывали в воздух. Визжали под пыльным дождем и принимались за дело снова.
Четвертый год она видит и чувствует одно и то же. Надоело! Завтра же напишет рапорт на увольнение. Но прежде… прежде еще раз повидает Бориса. Прямо сегодня. Он не смог приехать, а вот она сможет. Ничего не станет ему говорить. Просто посмотрит, развернет своего Агрессора – и уедет. Но теперь уже навсегда.