Мы уехали от болот и лесов, а как плохо без леса – нечем топить; а о блиндажах, в каких мы раньше жили, и говорить не приходится. Живем в землянках, как в песне поется. Но места интересные – бесконечные холмы: заберешься наверх – все видно, как на ладони, спустишься с холма – все пропало; и так всю дорогу.
Путешествие длилось 20 дней, по грязи, под непрекращающимся дождем, ночами, без сна.
Для дивизии это был самый тяжелый марш. Помните, я описывал зимний марш 41-го года, так нынешний был тяжелее. Но я доволен, что наконец выбрались из той утомительной, однообразной жизни; хотя жили мы вроде неплохо. Пишу уже не чернилами, сижу уже не за столиком, хотя электричество мерцает, оно неотъемлемая от нас, радистов, вещь. Насколько были тяжелы эти дни, рассказать трудно: лошади, иногда километрами, не могли везти брички по этой грязи, везли люди. Я 20 дней не видел газет, 20 дней спал в шапке – волосы свалялись, 20 дней не получал и не писал писем.
Теперь мы снова привыкаем к войне: в небе ревут самолеты – над головой идут воздушные бои, и целый день с обеих сторон бьет артиллерия. Земля вздрагивает от рвущихся снарядов, а в нашей землянке обваливаются стены. Вспоминаем блиндажи с пятью накатами, где можно было спокойно пережить артиллерийский обстрел.
Недалеко Невель, зажатый немцами в клещи: один зубец клещей тянется от Витебска, другой от Новосокольников, а там дальше, на 80 километров по шоссе на Полоцк, растянулась и ведет тяжелые бои наша родная 3-я ударная армия. Где-то там Севка Малиновский, если он ещё жив.
Мы пока в обороне, в составе 6-й гвардейской армии. Погода отвратительная. Живем в конюшне, это не те шикарные конюшни, что вы представляете, а фронтовая конюшня под землей. Когда-то до нас здесь стояли кони, а теперь живем мы, но получилось тоже неплохо. Кое-кто завидует. Только вот когда тает снег, то сверху течет какая-то дрянь. Сейчас топится печка, и у нас тепло и уютно, лишь иногда задувает ветер под плащ-палатку, которая служит дверью. Вокруг «зона пустыни» – недавно здесь были немцы. Деревень нет, только названия на указателях напоминают о когда-то существовавших селениях.
Пока все! Тася, помнишь, был такой парень «Капана», с Легочкой учился в школе? Он убит! А еще можешь написать Миколке, что даже мне, его другу Рябову, «временами» начинает надоедать все это.
15.12.43
Таська, в письмах я бодрюсь, но бывает очень страшно.
Однажды после утомительного перехода нам пришлось устраиваться на ночь прямо среди большого поля. Чтобы не замёрзнуть, выпили спирта и, завернувшись в плащ-палатки, легли, уснули.