Для него тигр был тигром, а вратарь вратарем. Вообще по профессии он был монтер. Тоже деятельность, которая, прямо скажем, фантазию не будит. Знаете ли вы, чем, собственно, монтер занимается? Вот видите. Даже само название профессии не дает пищи воображению. Ну хорошо. История началась после одного матча, который мы выиграли только благодаря тому, что Блох не пропустил ни одного мяча. Ему удавалось брать или отбивать самые верные, самые каверзные мячи. Хотя, как бывший профессионал, он был, так сказать, образованным вратарем, гораздо лучше тех, которые обычно играют за любительские команды, но, с другой стороны, в любительских матчах вратарь значительно чаще попадает в безнадежные ситуации, потому что защитники, как правило грузные и неповоротливые игроки, непрерывно допускают ошибки и то и дело дают нападающим соперника шанс забить, который может использовать даже самый неопытный любитель, а защита вратаря не прикрывает. Я рискну утверждать, что ни один из самых лучших современных вратарей, таких, как Дино Зофф, или Зепп Майер, или Фридль Консилиа, не смогли бы защитить нашу команду от гола в этом матче. После игры мы, как обычно, пошли еще посидеть в кафе. Пошли с нами и несколько игроков из команды соперников. Вы можете себе представить, что виртуозная игра Блоха обсуждалась и восхвалялась достаточно. Вдруг Блох сказал: какое же это искусство, ловить рукой кожаный мяч. Мы подумали было, что он из скромности хочет принизить свои достижения, как он вдруг начал говорить что-то о духе и материи, о том, что действительность не может устоять перед духом, и так далее, я тогда удивился его выражениям, когда он сказал, что мол, следовательно, абсолютное знание должно абсолютно подчинять себе реальность. Все в мире функционирует по одному и тому же принципу, говорил Блох, это, так сказать, один-единственный дух, который одинаково проявляет себя как в политике, так и в религии, искусстве, нравственности, общении, торговле, промышленности — и в спорте. Абсолютный дух производит все объективное из себя самого и держит все в своей миролюбивой власти. Другими словами, говорил Блох, если материальный мир управляется духом, то дух, продвигаясь по пути к абсолютному, может делать с материей все, что захочет. Он может даже самую агрессивную материю удерживать в своей миролюбивой власти. Он может это запросто доказать, сказал он, и не только с помощью кожаного мяча. В это мгновение Блох встал, вынул револьвер и поднял его. Вы не можете себе представить смятение в кафе. Смотрите, сказал Блох, сейчас я поймаю зубами выпущенную в меня пулю. По воле случая он стоял рядом со мной, поэтому он сунул мне в руку револьвер, отошел на несколько шагов и крикнул: Стреляй в меня, давай, нажимай курок. Конечно, я не мог этого сделать, я просто не мог в него выстрелить. Я беспомощно держал в руках оружие, когда игрок из команды соперников крикнул мне, чтобы я спокойно нажимал на курок, потому что револьвер, по всей видимости, вообще не заряжен. Ах, не заряжен, крикнул Блох, подскочил ко мне, вырвал у меня из рук револьвер и выстрелил в висящую на стене картину, на которой был изображен трубящий олень в лесу. Пуля сделала в картине дырку, как раз в том месте, где было изображено туловище оленя. Пожалуйста, сказал Блох тому парню, который сомневался, что оружие заряжено, он заряжен! Но, как известно, ни олень, ни картина духом не обладают, я боюсь, что и ты против пули шансов не имеешь, парень. Теперь он сунул револьвер в руки тому парню и сказал: Наберись храбрости и стреляй, прямо мне в лицо. Он развернулся и пошел в конец того зала, где мы сидели. И как все-таки ужасно люди реагировали, в том числе и я. Одни хотели просто интересного зрелища и кричали: Стреляй! Стреляй! Другие, которым все это было не по душе, просто сидели, застыв, не шевелились и ничего не говорили. Никто не сделал попытки отнять у парня оружие или разрядить его, успокоить Блоха и тех, кто с ним спорил. Царила атмосфера предвкушения чего-то страшного, как будто все это происходило в кино. Блох стоял, высоко подняв голову, руки по швам. Безумец нажал курок. Блох сделал хватательное движение ртом и затем подошел к нашему столу с сильно растянутыми губами, как будто судорожно пытался изобразить улыбку перед фотографом. В зубах он держал пулю. Он обошел нас всех и всем улыбался той же улыбкой, показывая пулю. Потом вынул пулю изо рта, прокричал: Мелкие душонки! и вышел.