Я сказал, чтобы дочь вышла прочь, на что она заявила, что именно я толкаю ее в объятья этого лузера и вся ответственность за последствия сегодняшней вечеринки лежат на мне.
Грохнула дверь, взревел мотоцикл, и облако вонючего дыма напомнило мне, что ружье нужно положить где-то неподалеку, чтобы к утру разобраться с последствиями.
Вечером террор продолжался. Маленький сынок, поставленный женой на стульчик, декламировал что-то типа: «Милый папа – не зевай, сыну денежку давай!..»
Вечером того же дня позвонили несколько бывших друзей.
Часть из них я мечтал закопать еще в молодости.
Один из них с 95-го года должен был мне двести долларов. Свое долгое молчание он объяснил, что не знал, как извиниться передо мной, но теперь знает. Я просто должен написать любую книгу, из гонорара дать ему еще триста, и он сразу, где-то через месяц, отдаст мне все пятьсот.
Далее позвонила моя боевая подружка студенческих лет. Намекнув, что двадцать лет, когда мы не виделись, – это чистая случайность, она напомнила, что всегда ценила мое умение писать. Я поинтересовался, а что она мое читала, ведь ее визиты ко мне носили далеко не литературный характер.
Подружка ответила, что в перерывах от основного нашего занятия она листала мои конспекты и, между прочим, даже пыталась запомнить, что там написано, но я, проказник, слишком быстро отрывал ее от этого интереснейшего чтива.
Но апофеозом заговора против меня, телевизора и Арни стал звонок одного издателя.
Нужно сказать, что с этим человеком у меня были особые счеты.
Однажды в детстве, начитавшись Бредбери, Саймака, Шекли и Гаррисона, я решил написать что-то в подобном фантастическом духе.
Месяц я сопел над рассказом, в котором шестиногий пришелец пленял несчастных землян, но какой-то герой, типа Человека-паука, побеждал этого негодяя.
В рассказе была потрясающая кульминация, где он отрывал инопланетянину все шесть ног. Этой сценой я особенно гордился.
Потом месяц, дрожа от нетерпения, я заглядывал в почтовый ящик.
Ответ, наконец, пришел.
В нем мне издевательски советовали более умело соединять куски уже написанных произведений, хотя и восхищались тем, что я много читаю.
Под письмом стояла подпись именно этого издателя.
Я затаил злобу. Мне хотелось бы, чтобы он приполз ко мне на коленях с гонораром в зубах. Для этого я отсылал ему все новую и новую писанину.
Но вместо гонорара я получал все те же издевательские ответы.
И вдруг его звонок! Своим скрипучим голосом он сказал, что отобедал с моей женой по ее просьбе и она пожаловалась, что я не хочу писать какую-то книгу. И ему стало интересно – почему.