Подсоха никогда не улыбался. Он не был психом, ни разу в жизни не вышел из себя и не убил лично ни одного человека. Поэтому его могущество и не снилось таким, как Аристарх. Мартина открыла для себя, что человек может воплощать в себе жесточайший порядок пострашнее хаоса. Болезнь, которую позже назовут «мания фараонов».
Вольдемар медленно спускался по ступенькам. Следом появилась его царственная супруга Оксана в сопровождении евнухов-телохранителей. Чуть позади семенил мавр Раззам — главный у Подсохи по кадровым вопросам.
Появляясь на базарной площади, помещик рисковал меньше, чем могло показаться. В окнах и на крыше «Главной усадьбы» торчали снайперы, которые могли перещелкать «диких» в течение нескольких секунд. Среди тех нередко попадались придурки, но самоубийц, как ни странно, не было.
Подсоха остановился на нижней ступени бетонной лестницы, мельком взглянул на шеренгу голых клейменых баб и развел руками.
— Аристарх, ты больной, мать твою! — сказал он лениво. — Зачем портишь товар? Им надо веки зашивать. Тихо и аккуратно. После тебя у них полгода руки трясутся…
Батька отделился от толпы и, ухмыляясь, направился к лестнице. С его нижней губы капала и немедленно испарялась то ли слюна, то ли пивная пена.
— А это чтобы им ничего не хотелось. Тебе же меньше хлопот.
Он оттопырил десять своих сосисок и пошевелил ими в воздухе:
— Зато какие пальчики! Бери, не пожалеешь!
До Мартины начало кое-что доходить. Женщин ослепляли и содержали в изоляции до тех пор, пока кожа на подушечках пальцев не приобретала сверхчувствительность. По этой же причине среди клейменых не было никого старше девятнадцати лет. Трудно представить, какая работа ожидала их в подземелье замка, — видимо, что-то «интеллектуальное».
Мартина невольно посмотрела на свои руки. Они не привыкли к изящным ремеслам, и все же это были тонкопалые руки совсем молоденькой девушки…
Подсоха кивнул, и Раззам принялся за дело. Дел у него оказалось по горло. Как выяснилось, он был здешним венерологом, а заодно гинекологом и дерматологом. Начался обход, сопровождаемый бесплатным медосмотром. Раззам натянул хирургические перчатки. Смола была им забракована, и раздраженный батька немедленно выстрелил ей в затылок. Он не любил обременять себя балластом, хотя среди аристарховцев наверняка нашлись бы желающие взять ее напрокат.
Поравнявшись с Милкой, Раззам велел той лечь на землю и раздвинуть ноги. Потом долго и тщательно изучал пальцы у нее на руках.
— Такими щупальцами можно микробов оперировать, — прокомментировал Аристарх.
— Двести, — буркнул Раззам.