— Я не знаю, как ты, черт возьми, до сих пор жив, ублюдок! Но если ты не умрешь, я тебя убью.
Янни все еще ждет меня снаружи, сигарета болтается у него на губе. Мальчишка, изображающий взрослого мужчину. Я хочу выхватить сигарету из его рта, сказать ему, чтобы был подольше ребенком, потому что быть взрослым не так уж и весело. Приходится делать трудный выбор. Приходится принимать участие в драках. Неизбежная борьба. Но потом я оглядываюсь вокруг и понимаю, что тут нет возможности оставаться ребенком. Этот сложный мир — часть нового, большого и безжалостного. Стать взрослым раньше времени, возможно, единственный для него способ выжить.
Парень бросается, чтобы поддержать меня.
— Он вам не муж, да?
— Нет, не муж.
— Я не верил в то, что это правда.
— Кто-нибудь еще об этом знает?
— Нет, я все слышал, и никто ничего такого не говорил. Они говорят, что он покойник.
— Это хорошо.
— Он плохой человек?
— Более чем.
Янни отводит меня назад, к моей собственной постели. Я не оглядываюсь. Если я это сделаю, то побегу назад и закончу то, что не доделала. Я хочу этого. Я не хочу этого.
Если швейцарец поднимется с койки, я убью его. Смогу ли я после этого посмотреть себе в глаза?
Думаю, смогу.
Тогда
Ник наблюдает за мной в поисках признаков душевной болезни. Я наблюдаю за ним ради удовольствия, когда он не смотрит на меня. Жизнь его изменила, лишила той мягкости, которая была присуща ему ранее, и теперь он весь состоит из жестких углов. Если бы мы были двумя незнакомцами, встретившимися на улице, я бы сжала свою сумку покрепче, провожая его взглядом.
— Я не сумасшедшая.
— Я знаю, — говорит он.
— Не сумасшедшая.
— Я знаю.
— Это ваше профессиональное мнение?
— Вы спите?
У него длинные и крепкие пальцы. Даже сейчас, когда он вертит в них ручку, я вижу, что это умелые руки. Надежные руки. Интересно, что бы я чувствовала, если бы они сжимали мои ягодицы, раздирали на мне одежду, держали мои ноги на его широких плечах? Как бы он выглядел с нашими детьми на руках? Такие мысли опасны в любое время, но сейчас особенно.
— Зои?
— Немного.
— Видите сны?
— Нет.
Он знает. Это видно по тому, как сжаты его губы, по стальному блеску в глазах. Он знает, когда я лгу.
— Мне снится Поуп. По пятьдесят раз за ночь я поднимаю тот топор и бросаю вниз. Его голова подскакивает. Но не так, как мяч. Вы когда-нибудь роняли дыню?
— Конечно. Пару раз было.
— Примерно так.
— Какие у вас ощущения, когда вы просыпаетесь?
У меня горят щеки.
— Дерьмовые. А как еще, по-вашему, я могу себя чувствовать?
— Это хорошо, — говорит он. — Это здоровые чувства.