– Почему веселье в селе?- спросил я.
– Сегодня престольный праздник. Понаехали полицаи из других сел, перепились и горланят, — ответил Григорий Васильевич.
– Сколько их?
– Черт их знает. Примерно с полсотни.
– Что нового в Глухове? Удалось там побывать?
– Нет. Пять суток отсидел в сарае под арестом за непочтение к властям.
– За что? — переспросил я.
– За непочтение к властям, — повторил он и пояснил: - Брата сукиным сыном обозвал.
Мы попрощались с Григорием Васильевичем и решили произвести налет на перепившихся гитлеровских прихвостней. Часть разведчиков я послал огородами, а с остальными пробирался к месту гулянья улицей.
Когда подходили к центру села, господа полицейские со своими дражайшими супругами, горланя песни, гурьбою вываливались на улицу. Они собирались разъезжаться по домам, начали неторопливо запрягать лошадей.
– Продажные сволочи, украинскую песню поганят! - возмущался Мурзин.
– Зато пляшут под немецкую дудку, — сказал с иронией Костя.
– Посмотрим, как они будут плясать под наши автоматы, — проговорил Решетников.
Какому-то наиболее ретивому полицейскому пришла мысль отметить праздник салютом. Раздался пистолетный выстрел. Остальные, не желая отстать от «храбреца», тоже подняли стрельбу. Володя и Юра, подходившие к месту гулянья огородами, посчитали, что стрельбу ведут по нашей группе и открыли огонь по полицейским.
Как только раздались автоматные очереди, кто-то крикнул: «Партизаны!» Это страшное для предателей родины слово сразу сбило спесь и подействовало отрезвляюще на распоясавшихся молодчиков. Полицаи под крики: «Тикай, бо округляють!»-кинулись в разные стороны. Только топот ног и шелест кукурузы и картофельной ботвы в огородах указывали, куда они убегают. Светлые платья их спутниц замелькали у калиток и перелазов. Кто-то пронзительно вскрикнул и затих.
– Караул! Спасите! — донеслось с огородов.
– Стой! Руки вверх! — послышался голос Володи. — Кому говорят? Руки вверх!
– Так я ж нэ можу, — ответил плаксивый голос из-под земли. — Я в копанци…
– Вылезай! — потребовал Юра.
– Эге якбы я миг…
Разведчики осторожно подошли к месту, откуда доносился голос. Перед ними оказалась копанка – колодец без сруба. В воде барахтался полицейский, безуспешно стараясь ухватиться за влажные глинистые стенки копанки.
– Вылезай! — крикнул Володя.
– Як же я вылезу? Помогите, братцы-товарищи, — пролепетал он, захлебываясь водой.
– Шакал тебе братец-товарищ, — сказал с ненавистью Юра. Однако взял лежавшую здесь палку с крюком для ведра и протянул полицаю. — Держись.
Из копанки появились руки, голова, и наконец перед разведчиками вырос детина саженного роста. С него ручьями стекала вода.