Он и жил один — за исключением очередной квартиросъемщицы, — когда на прошлое Рождество пригласил меня на вечеринку, и, как это часто случалось, я был единственным из братства Бар-Харбора, кто принял приглашение. Джейк всегда встречал Рождество в Калифорнии, а Корнелиус уже второй раз под каким-то предлогом отказался прийти.
— Не знаю, как ты можешь общаться с кучкой педиков, — презрительно произнес Корнелиус, но я лишь усмехнулся. Меня не интересовали сексуальные пристрастия других, а кроме того, у Кевина были лучшие вечеринки в городе.
Когда я приехал в его дом, около сорока гостей старались перекричать друг друга в просторной старомодной гостиной. У Кевина подавали обычные коктейли, чтобы угодить традиционному американскому вкусу, но вечеринки славились тем, что гости имели возможность опьянеть от шампанского.
К несчастью, в тот день благодарный клиент вдоволь угостил меня шампанским еще за ленчем.
— Я бы выпил виски со льдом, — сказал я нанятому на этот вечер официанту, и как раз нацелился на блюдо с икрой, как вдруг услышал позади себя чей-то возглас:
— Вы с ума сошли! Разве можно отказываться от бесплатного французского шампанского?
Я резко повернулся. Мне улыбалась пухлая молодая женщина с непослушными кудряшками, широким носом и огромным ртом. На ней было красное платье неподходящего размера, на шее висел золотой крест на цепочке. У нее были очень узкие, очень блестящие и очень темные глаза.
— Вы явно не имеете отношения к шоу-бизнесу! — добавила она смеясь.
— Потому что не пью шампанского?
— Не шутите, я думаю, что они принимают из него ванну.
— Вы актриса, мисс…
— Ковалевски.
— Простите?
— Тереза. Я новая квартиросъемщица.
Я был очень удивлен. Эта девушка слишком отличалась от стройных хорошо воспитанных блондинок, которых обычно селил у себя Кевин.
— А что случилось со шведкой Ингрид? — спросил я первое, что пришло в голову.
— Ингрид уехала в Голливуд.
К этому моменту она уже смотрела на меня с большим удивлением, чем я на нее.
— Вы не похожи на дружков Кевина. Должно быть, вы его юрист?
— Почти угадали. Я банкир.
— Что? Господи, здесь такой шум! Кажется, вы сказали, что вы банкир?
— Да. А вы чем занимаетесь, Тереза?
— Живописью. Вот это да, вы на самом деле банкир? Вы хотите сказать, что целый день стоите в будке кассира и раздаете деньги?
Я был очарован ее невежеством. Позднее я узнал, что она была очарована моим.
— Вы никогда не слышали об Эдварде Мунке? Вы никогда не слышали о Пауле Клее?
— Нет, — сказал я, — но очень хочу узнать.
После нескольких свиданий она имела некоторое представление о моей работе.