— Поэтому он тебя выгнал?
— Не выгонял, ты не прав. Просто хотел, чтобы я стал настоящим мужчиной в его понимании. Крутым-большим-сильным. Умным, заодно, но эта категория была второстепенной. Я таким стал, ничего особенного — главное захотеть.
— Ух ты, какая высокая самооценка! — не удержавшись съязвил Славик.
— А что такого-то? — Ваня ничуть не обиделся. — Ты, заметим мимоходом, при отличной практике, на латыни говоришь скверно. Греческий вообще забросил. Я могу подтянуться не напрягаясь шестьдесят раз, а ты только двадцать, потом начинаешь задыхаться. Сумеешь на брусьях удержаться на выпрямленной одной руке поставив ноги горизонтально на весу?
— Нет, — признал Славик. — И что?
— Ровным счетом ничего. Культмассовый американский кретинизм в виде «семейных ценностей» тут не при чем — отец меня взял на «слабо», а этого лучше было не делать. Результат — перед тобой, во всей красе.
— Более чем удовлетворительный результат, — поддержала Алёна. — Всегда думала, что относительно мужчин понятия «сильный», «умный» и образованный» не совместимы. Ошиблась, к счастью.
— Спасибо. Возвращаясь к отцу… Он действительно мизантроп, замкнутый и нелюдимый. Дверь для него — единственный смысл жизни. Плевать ему было на маму, на сестру, на меня — первых двух уже и на свете нет. Дверь. Дверь — великий секрет, тайна тайн, мое сокровище — прямо как колечко у Горлума… Он мне, единокровному отпрыску, кое-что рассказал, позволив потом случайно выйти на Жоффра и компанию… Водил туда однажды.
— Туда? — Славик вскинулся, будто током ударило. — На ту сторону?
— Очень давно. Мне лет пять или шесть было. Ничего толком не помню — снег, холодно, вечные сумерки.
— Земля? — жадно спросила Алёна.
— Совершенно верно. Я знаю почему именно Земля. Увидите сами, у бати дома огромная коллекция артефактов, никаким музеям не снилось… Эпоха? Неизвестно. Наверное плейстоцен, наиболее близко.
С тем Ваня отказался от более подробных объяснений — просто встал и ушел с веранды, подхватив ящик с инструментами: работать. Славик с Алёной решили не настаивать.
Кельт при разговоре не присутствовал — торчал у вольера с Крошкой Ру. И не замедлил позвать Славика с филологессой, увидев нечто загадочное.
— Подозрения оправдываются, — аспирант уткнулся лбом в деревянную решетку загона и правой ладонью оглаживая рыжую бородку. — Ребята, это не взрослый организм, это ларва.
— Можно объяснить? — Славик с подозрением провожал взглядом чучелку, бродившую между прутиками — право-лево, лево-право, зигзаг. — Саня, ты зверюгу неплохо откормил.