— Новая серия «Крестного отца», — усмехнулась Алёна. — Не погорим?
— Никто не убивает дойную корову, — авторитетно сказал Иван. — А мы, до того как крепко встанем на ноги, будем позволять себя доить. В разумных пределах, конечно. Надо будет — так я в «Единую Россию» вступлю, проблем-то!
— Фу-у, — скривился Славик. — Ты же сам говорил: никакой политики!
— Что «фу»? Это не политика, а необходимость. Профсоюзы бюрократов и связанных с ними предпринимателей бывают очень полезны. На определенном этапе. Не бойся, на митингах выступать не стану, а вот профинансировать какой-нибудь глупейший партийный проект, помочь деткам руководства региональной ячейки на халяву съездить на семинар в Лондон, просто оказать любезность — сколько угодно. Мне что, жалко? Расходы мизерные, а пользы хоть отбавляй.
— Главное, чтобы не мешали, — кивнув, подтвердила Алёна. — Как это называется — коррупция или любезность, мне безразлично. На территорию предприятия не должна зайти ни одна чиновная сволочь, вот первое и единственное условие.
— На предприятие — сколько угодно, — ответил Ваня. — Банкеты будем устраивать, пресс-конференции давать, строить умные физиономии и рассказывать об инвестициях в российскую экономику, высокотехнологичное производство и создание новых рабочих мест. Самое то для средств массовой информации и поднятия рейтинга. Причем, что характерно, всё перечисленное — чистая правда. Однако, на закрытую территорию вход закрыт. Есть у меня кой-какие старые армейские знакомства, охрану наберем из числа профессионалов… Впрочем, думать об этом будем значительно позже.
— Значит, Сибирь, — сказал Славик. — Определился, где конкретно?
— Рассматривалось несколько площадок на выбор, думаю следует остановиться на Новосибирске. Все факторы в нашу пользу: развитая транспортная сеть, крупный центр, большой научный потенциал. И собственная Дверь как решающий аргумент.
— Дверь? — Славик выпрямился. — Неужели безнадзорная? Откуда ты узнал?
— Я всегда о ней знал, — Ваня развел руками. — Маленькая семейная тайна. Тебя очень удивит, если я скажу, что аргусом при тамошней «червоточине» состоит некий Проченков Андрей Ильич, тысяча девятьсот тридцать восьмого года рождения, вдовец, не был, не состоял, не привлекался.
— Во-от значит как, — изумленно протянула Алёна. — Всё встало на свои места. Человек совершенно посторонний, не знакомый с самим фактом существования Дверей, никогда не сумел бы достичь вашего уровня знаний и войти в корпорацию Доминика Жоффра. Значит, вы тоже аргус? Наследственный?
— Нет, в этом-то и дело. Талант полностью отсутствует. Напрочь. Я не чувствую вибрации «червоточин», не слышу «зов» и, следовательно, не могу искать новые Двери. Способности аргуса если и передаются генетически, то далеко не всегда. Славик, ты однажды спрашивал, почему я выбрал именно тебя? Необразованного, бестолкового и малоопытного?