У стен столицы (Кувшинов) - страница 77

Да, так оно и вышло. Морякам (их было 23 человека) ничего другого не оставалось, как выбрать удобную позицию и драться до последнего. Оглядевшись вокруг, политрук батареи заметил одиноко стоявшую на отшибе большую избу. Он скомандовал занять ее. Выбив рамы, установили орудие, два ящика со снарядами и приготовились к осаде.

На рассвете Литвинов заметил около церкви танк с отсеченным орудийным стволом. Он стоял без движения. Все думали — подбитый. Старшина, дабы не тратить зря снаряды, решил проверить, как будет реагировать танк. Он взял каску, надел ее на палку и выставил в боковое окно. Танк ожил — пули зацокали по каске.

— Ага, живой, гад! — сказал Литвинов и сам встал к прицелу. Двумя снарядами он поджег танк.

Наконец, терпение изменило фашистам. Сосредоточившись у соседних домов, за колодцами и в сугробах, они поднялись и пошли в атаку. Моряки встали к окнам и открыли огонь из пушки и винтовок. Впереди атакующих шел офицер. Когда до него было не более 30 метров, Дуклер прилег к подоконнику и патрон за патроном выпустил всю обойму пистолета. Офицер упал. Солдаты залегли.

Гитлеровцы, потеряв надежду взять моряков живыми, подожгли соседний сарай. Повалил густой дым. Он проникал в осажденный дом. Стало тяжело дышать, трудно наблюдать за обстановкой. Но защитники, заняв круговую оборону, напрягали все силы, чтобы выстоять.

Целый день шел неравный бой. Десятки неприятельских трупов валялись вокруг, ни одному фашисту не удалось прорваться к дому. Правда, далось это нелегко: многие моряки, в том числе политрук, были ранены.

Старшина 1-й статьи Георгий Литвинов с изумительным хладнокровием управлял огнем. Снаряды были на исходе, поэтому он, прежде чем выстрелить, тщательно прицеливался и бил уже наверняка. Сказывалась флотская выучка: до фронта Литвинов был наводчиком на береговой батарее Тихоокеанского флота.

Наступили ранние зимние сумерки. Фашисты стали окружать избу плотным кольцом. Здравый смысл говорил: надо отходить. Важно, чтобы хоть кто-нибудь из артиллеристов добрался до своих: ведь за сутки удалось многое узнать о силах и системе обороны врага. Решили выходить по одному. Пушку пришлось оставить, а затвор от нее Литвинов закопал в подполье.

Политрук уходил последним. Когда он дополз до огорода, услышал неподалеку немецкую речь. Фашисты шли в его сторону. Притворился убитым. Прошли. Превозмогая боль и слабость от потери крови, Алексей Леонович выбрался за село и в лесочке встретил остальных моряков. Их было двадцать.