Звякнули рюмки, штандартенфюрер выпил до дна, профессор лишь пригубил. В комнате наступила тишина. Фон Айзенбах сделал добрый глоток пива, вздохнул, отставил кружку в сторону. Подошел к окну, за которым виднелись без устали трудящиеся военнопленные. Посмотрел на небо, на котором темнели собирающиеся грозовые тучи…
– …Знаете, Руди, кажется, нашу сухую погодку наконец-то смочит дождь, – фон Айзенбах улыбнулся. – Вы ведь помните планы нашего великого фюрера касательно столицы большевиков? Что произойдет с Москвой, когда наши победоносные войска наконец-то возьмут ее?
– Ну, конечно, мой дорогой Генрих… – протянул штандартенфюрер. – Мы превратим этот городишко обратно в болото, из которого он, собственно, и возник. Хотя с этим, боюсь, придется повременить. Сейчас главные события разворачиваются на юге. Победоносный генерал Паулюс вот-вот откроет нам южные врата этой варварской империи…
– Я позволю себе отступить, – профессор сел обратно в свое кресло, не глядя, нащупал пальцами кружку, отхлебнул и продолжил, с удовольствием услышав, как по дощатой крыше забарабанили крупные капли дождя. – Я неплохо знаю славян, это весьма интересные люди. Попробуйте взять любого из этих рабов, что трудятся сейчас на нашем объекте во славу Германии, отмыть его конечно же, и побеседовать. Вам откроются любопытнейшие вещи. Так вот, Москва – сущность женского пола, так же как и Россия. Я хочу и могу сделать эту русскую сущность плачущей, я хочу, чтобы над этой землей шел вечный дождь, но я могу поступить наоборот, и когда нам будет это выгодно, я сожгу эту русскую землю. Что самое смешное, моим учителем был один славянин. Вам конечно ничего не говорит имя Тесла? Ну да ладно, это совершенно неважно, я просто хотел сказать, что проблески гениальности бывают и у людей с грязной кровью, хотя я подозреваю, что мать моего учителя была чистокровной немкой…
– Простите, профессор, – перебил его несколько заскучавший Штуце. – А эта ваша электрическая пушка сможет дострелить до Москвы? А до Лондона сможет? Мы должны поставить этих варваров на колени…
…Раскатистый треск пулеметной очереди пробился сквозь тонкие дощатые стены постройки, прервав речь штандартенфюрера. Профессор нервно дернулся, расплескав пиво. Профессиональный военный, Штуце, подавив скользнувшую по губам улыбку превосходства при виде испуга своего собеседника, пробормотал извинения и выскочил за дверь. Отсутствовал он недолго, вскоре его голос, распекавший дежурного штурмбанфюрера, толстяка Куртца, послышался прямо за стеной, не прошло и двух минут, как штандартенфюрер вернулся.