Оказалось, что это человек лет сорока, высокий, светловолосый, стройный, с белозубой улыбкой, коротко подстриженный, гладко выбритый, с обручальным кольцом на левой руке. Он носил бежевый костюм, в нагрудном кармане которого виднелся кончик белого платочка, и пурпурный галстук, и благоухал то ли гелем для душа, то ли одеколоном. Да, чиновника-коррупционера я себе совсем иначе представлял: жадный взгляд, циничная ухмылка, потертый костюм, толстые пальцы, руки, беспокойно хватающие то одно, то другое, мерзкий пронзительный голос… Но у американца голос был приятный, даже обольстительный. Держался он любезно, по-немецки говорил как немец.
Последовала игра в вопросы и ответы — мы их назубок знали, рав Пельцер натаскал нас заранее:
— Значит, вы хотели бы приехать в нашу страну? — с улыбкой спросил консул.
— Да.
— Вы живете в Вене?
— Да.
— Что ж, тогда вам следует пойти в американское консульство в Вене и там просить туристическую визу.
— Мы здесь, в Люксембурге, проводим отпуск, и вот подумали, неплохо бы его немножко продлить и на недельку-другую слетать в Америку.
— Понятно.
Деланная улыбка на лице консула на мгновение сменилась чем-то действительно похожим на циничную ухмылку. Но только на мгновение.
— Однако наше консульство не имеет полномочий решать подобные вопросы, — мягко возразил он. — К большому сожалению…
На лице у него снова появилась маска небрежной, ни к чему не обязывающей любезности.
— Так значит, нам стоит перенести отпуск?
— Заполните сначала анкеты и приходите завтра. Я наведу справки, нельзя ли все-таки выдать вам визу, так сказать, в обход обычной процедуры. Я пошлю запрос юрисконсульту нашего посольства.
Я был не просто удивлен, а прямо-таки заворожен тем, как гладко все прошло. Само собой, консул выдаст нам визу. Не зря же он пару минут назад взял десять тысяч долларов. Ни к какому юрисконсульту он, конечно, обращаться не станет. Справки наводить ему ни к чему. Мы это знали. Он знал, что мы это знаем, а мы знали, что он знает, что мы это знаем. Тем не менее, он сказал:
— Ничего пока не могу обещать. Но попытаюсь что-то сделать.
Выйдя из консульства, мы попрощались с господином Коэном. Оказалось, что он говорит по-немецки, потому что он пожал отцу руку и по-немецки произнес:
— До свидания. Удачи!
Отец попросил его минутку подождать и прошептал что-то маме на ухо. Мама кивнула, открыла сумочку и вытащила кошелек, а отец вынул из кошелька пятьсот бельгийских франков.
— Вы так о нас хлопотали, — стал он уговаривать Коэна, но тот покачал головой:
— Нет-нет, к чему это… Я же все по просьбе рава Пельцера. Он мой друг.