Когда он, обгоняя всех, достиг последнего лотка перед входом на площадь, плотно «закупоренного» собравшимися отпраздновать наступление Нового года, стало ясно, что пробраться до середины уже нет никаких шансов. Неизвестно сколько времени провел бы здесь Нариман, растерянно разглядывая горожан в ярком освещении электрических лампочек лотков, если бы не подошедший с несколькими бутылками в руках парень в светлой куртке. Монотонно выкрикивая что-то, он нырнул в толпу, осторожно раздвигая людей. За ним проследовали еще пятеро. Не долго думая, Нариман тоже пристроился к этой живой цепочке. Продвинувшись с их помощью вперед, он остановился, когда дальше протискиваться уже было абсолютно невозможно. Оказавшись зажатым со всех сторон, он встал на цыпочки. Оглядевшись, обнаружил, что выход на улочку, через которую он попал на площадь, остался по левую от него руку. Ближайшая станция метро, следовательно, должна была находиться на противоположной стороне, значит, переходить площадь нужно было в любом случае. Правда, Нариман не знал еще, как он это будет делать, но решил, что после того, как пробьют часы все начнут расходиться и его так или иначе людской волной вынесет в нужном направлении.
Стоявшие рядом переговаривались, смеялись. В толпе все время происходили какие-то колебания, движения, сопровождаемые извинениями, слившимися в один единый свистящий звук. Стало даже теплее. Наримана трогали, легонько передвигали. Так как двигали вперед, то он, не протестуя, покорно подчинялся этим беззлобным подталкиваниям и незаметно для себя очутился неподалеку от машины полицейского патруля. Полицейских было трое. Двое мужчин и одна женщина. Выйдя из машины, они по одному заводили в нее отогреваться малышей, которые выпрыгивали потом оттуда с конфетами и печеньями. Нариман засмотрелся на женщину в полицейской униформе. Она была красива и знала это. Свет прожектора падал прямо на нее каждый раз, когда она поворачивалась лицом в его сторону. В этом искусственном освещении, установленном на всех крышах зданий, обрамляющих площадь, она была словно на сцене. Глядя на ее широкие черные брови и по-детски пухлые губки, раскрывающиеся в улыбке, он думал о том, что встретить улыбающуюся красавицу-полицейского, раздающую малышам конфеты, можно лишь в новогоднюю ночь. Одновременно стало неуютно и от промелькнувшей мысли, что находиться рядом с полицейской машиной может оказаться далеко небезопасно. Однако картинки возможных бесчинств, возникшие в его воображении, пропали, как только он оглянулся на лица стоявших рядом и мирно улыбающихся людей.