Старик чуть присмирел.
- Не было б у тебя никакого лавэ, если б мои уркаганы не пасли ваш петушатник от разных местных и залетных мусоров и гэбэшников. Ладно, добазарились, за беспредел с могилами пришлешь баб посвежее, и не двух, как всегда, а штук пять, не меньше, да посисясьтее!
- Слышь, ну ты.
- Всё! Я сказал!
- Ладно, замётано.
- А что это за фрайера ты приволок, а? - Седой кивнул в сторону незнакомого пленника. - И упаковал ты его, смотрю, серьезно, как волчару таежного. Кто таков?
- Хмырь один, приезжий. Вздумал дерзить в поезде. Вон, руку мне вывихнул. Хотел сразу же проучить засранца, да менты вмешались. Так вот, прикинь, вижу, как этот поганец сегодня у Саймона укладывает на землю тамошних вояк, всех без разбору!
Кустистая бровь старика заинтересованно приподнялась.
- Да ну? Ты гонишь. Там же одни псы натасканные. Ладно наши алкаши-головорезы ни в дугу, но ихние-то жиганы - что овчарки немецкие!
- В натуре говорю. Всем морду набил.
Бандит зашаркал в сторону Андрея. Подошел сбоку, палкой поднял подбородок, посмотрел в глаза. То, что он в них увидел, старику не понравилось.
- Э-э, да ты, парниша, видать, борзый не в меру. Чего так пялишься?
Андрей не только выдержал взгляд бандита, но и хмыкнул в ответ.
- В самую меру, дедушка, в самую меру.
- Да ну? Неужто всех америкосов уделал?
- Не всех. Только тех, что из-под камней повыползали и дорогу мне загородили.
Старик прищурил и без того скрытые под косматыми бровями глаза.
- Так ты что, ломом подпоясанный?
Андрей понял, что вопросы старого урки не просто так, и плюхнулся с корточек на пятую точку. Теперь, пусть и в партере, но все-таки устойчивая позиция, да и шея уже начала затекать все время выворачивать голову в сторону и вверх.
- Слышь, ты чегой-то развалился, как на пляжу! А ну встать!
Дед почти вертикально сверху вниз наотмашь рубанул посохом сидящего пленника. Точнее, хотел рубануть, но пленник, закрывая руками голову, чуть развернулся на носках ботинок, едва заметно отклоняясь в сторону, и дедуля провалился в пустоту, по-стариковски засеменил по инерции вслед за ударом и рухнул на палку.
- Коба, Лаврентий, фас! - отданная в бешенстве команда взорвала до этого безмятежных псов, и двое королевских пуделей, оскаля зубы и враз превратившись в монстров, синхронно прыгнули на Андрея.
Никто ничего не понял, когда через секунду истошный собачий визг ударил по барабанным перепонкам группы людей на кладбище: один пудель валялся на земле в ногах странного пленника, прижатый цепью кандалов за нижнюю челюсть, а второй хрипел и закатывал глаза, не в силах выдернуть из закрученной цепи наручников свой нос.