Информация, обрушенная Императором на Вселенную, напоминала вторжение огромного войска, состоявшего из тысячи кораблей и миллионов солдат. И с чем большим упорством Император усиливал мощность звука, тем с большим отчаянием таанцы пытались его заглушить. Император загнал таанцев в тупик.
Мрачное уныние охватило всех членов Верховного Совета – от высокопоставленных чиновников до ничтожных клерков. Никто точно не знал, что произошло, но каждый дрожал за свою шкуру. Ни одно простейшее решение не принималось без одобрения начальства. По сути дела, такое поведение было осмотрительным и мудрым, поскольку малейшее отклонение вправо или влево могло расстроить или подвести начальника, боявшегося неожиданных последствий не меньше, чем его подчиненные.
В довершение ко всему в Таанской империи стал наблюдаться резкий спад производства во всех областях народного хозяйства, что привело к остром нехватке различных продуктов. Полки магазинов, не славившиеся большим ассортиментом товаров даже в лучшие времена, и вовсе опустели после событий в системе Дюрер. Что же касается АМ-2, оно выделялось только для военных нужд, да и то в очень ограниченных количествах. Получателей строго регистрировали, чтобы в случае ошибки было на кого свалить вину.
Да, таанцы поостыли и ушли в себя после Дюрера. И официальная политика Вечного Императора заключалась в том, чтобы тыкать их мордами в дерьмо до тех пор, пока "кичливые лозунги не застрянут у них в глотках".
Сердце полицейского майора Генриха учащенно забилось, когда он услышал крики охотников из-за деревьев. Добычу выследили. Майор шепотом помолился за то, чтобы тревога не оказалась ложной. С тех самых пор, как был совершен побег, Генрих и его люди обшаривали окрестности вдоль дорог, реагируя на малейшие шорохи, в надежде напасть на след наглецов.
Обычно соблюдение полной секретности в любом деле было второй натурой Генриха. Но сейчас он и другие члены группы охотников попали в довольно щекотливую ситуацию. Провал памяти означал запрет на опрос местного населения для выявления маршрута передвижения беглецов. А без широкомасштабных поисков весьма трудно выследить добычу, окружить ее и расстрелять из автоматов.
Несколько раз удача улыбнулась охотникам, но этого было недостаточно.
Майору нравилась только одна часть полученного приказания: каждый найденный заключенный должен быть убит на месте. Беглецов не следовало допрашивать; достаточно просто приставить к затылку ствол крупнокалиберного автомата и нажать на курок. То, что этот расстрел исключал возможность выпытать у беглеца, где находятся остальные, Генриха вовсе не интересовало. Он был из тех людей, которые довольствуются малым.