— А вот здесь ты не права. Я бы себя, наоборот, неловко чувствовал без этих телекамер. А так, я в своей тарелке, вижу цель, чувствую противника. А они здесь, мне видится, изнеженные, расслабленные. Мы их, Танечка, с тобой обыграем. Если уж в Питере худо-бедно справлялись, то здесь, Бог даст, проживем. Ну сама подумай — не назад же нам лететь к остаткам «мерседеса»? А здесь — смотри, даже хулиганы на улице симпатичные. Матом не ругаются. Уже приятно.
Они поужинали в каком-то ресторанчике. Таня с удивлением наблюдала за мужем: Звягин спокойно, даже вальяжно общался с официантом. Как быстро он превратился в ньюйоркца, словно жил здесь с рождения. Они ели французский луковый суп — впервые в жизни, как и многое за сегодняшний день.
— Сколько я читала про этот луковый суп, — говорила Таня, — мне всегда казалось, что это должна быть гадость страшная, а смотри-ка, вкусная штука!
— Вкусная, да, — соглашался Звягин. — У нас еще много открытий впереди. Признаюсь тебе по секрету, я ведь, к стыду своему, никогда в жизни не ел устриц. А на них вся русская классическая литература стоит. Это надо срочно поправить! Достоевский, Чехов, Куприн… Пора и нам приобщаться к цивилизации, Танечка, пора!
Ночью они словно провалились в мягкую черную яму — сна в самолете оказалось недостаточно, чтобы восстановить силы, которые они изрядно подрастеряли за последние дни. Но к приходу Айвена и Звягин, и Таня были уже на ногах — свежи после утреннего душа, одеты, готовы к действию.
— Кофейку? — предложила Таня.
— Нет, благодарю, — ответил Николаев, украдкой принюхиваясь. «Неужели придется платить Стиву двадцатку?..» — Вижу, вы вполне освоились, — сказал он, окинув взглядом квартиру. — С кухней нет проблем?
Кухня в этой квартире была оборудована по последнему слову техники, и сам Николаев еще путался в функциях комбайна. Впрочем, он редко лично готовил себе еду.
— Разумеется. У нас дома, в России, почти такие же приборы, — ответила Таня.
Звягин молча улыбался, развалившись в кресле. «Вот сволочь, — подумал Айвен. — Сидит как ни в чем не бывало… Как же он все-таки так быстро определил место съемки? Тертый мужик, видать, этот русский, ох тертый!..»
— Скажите, Айвен, — наконец прервал молчание Звягин, — мы надолго в этой квартире или вскоре придется менять дислокацию?
Под прямым его взглядом, проникающим до самых внутренностей, Николаев смешался и промямлил:
— Не знаю, не могу точно сказать… Это зависит от начальства, — подвернулось угодливое русское словечко, которое он обычно не употреблял. Давит его господин из России, ох давит… — Поедем к начальству — там все станет ясно… Там и определимся…