— Да мало что, на самом деле. — Михаил был шокирован, но старался не подавать виду. — Он ничего толком не знал.
— Как он вышел на людей сэра Джошуа?
Михаил молчал. Черт его знает, этого хохла хитрого, как он на них вышел.
— Нью-Йорк — город большой, Сергей Львович, это не Питер и даже не Москва. В том, что он не стукач, я уверен на девяносто девять процентов. Я же все-таки работаю с людьми, за что и деньги получаю. Нет, я его проверял-перепроверял. Это исключено.
— Ну ладно, ладно. Работаешь ты прилежно, это я знаю. Это как раз та самая проруха, которая бывает и на старуху, в твоем лице. Но нужно что-то делать. Я боюсь, что придется временно сократить сбыт. Мы понесем убытки. Ты же не хочешь стать причиной этих убытков?
Став причиной убытков фирмы, любой, кроме шефа, тем самым подписывал себе приговор. Это знали все близкие к Мясницкому сотрудники.
— Я думаю, выберемся. Не все так плохо…
— Верно, электричество под жопой пока не щекочет… Ну хорошо, философию в сторону. Первое — выяснить, кто шлепнул твоего Кешу. Второе — еще раз проверить все его связи, вообще всю информацию о нем. Третье, главное, — найти деньги. Если он связан с ФБР, деньги — это тот крючок, на который они будут нас ловить. Так что иди и ищи. А мы с сэром Джошуа примем свои меры.
Михаил и Барон спустились по узкой лестнице и вышли на улицу. Из кабинета шефа было два выхода — черный, так сказать, которым они и воспользовались, и второй — через рабочий, официальный уже кабинет, где Мясницкий вершил дела компьютерные, вот там уже были белые стены, мониторы, компьютеры, какие-то диаграммы на стенах, время от времени меняющиеся, стеллажи со справочниками, далее — холл с двумя секретаршами, коридор, широкая лестница, ведущая в вестибюль с черными охранниками, стеклянными стенами, в общем, как положено в уважающей себя процветающей фирме.
— Куда едем? — спросил Барон, с силой хлопнув дверцей машины.
— А хрен его знает, — ответил Михаил и вырулил со стоянки для сотрудников на дорогу.
Лариса украдкой посматривала на своего спутника — интересный парень. Она много перевидала уже гостей из России, вот так, как и сейчас Алексея, выгуливала их, посвящала в маленькие житейские американские хитрости, учила вести себя так, чтобы пореже попадали впросак по самым незначительным поводам. Но постепенно это занятие стало Ларисе приедаться. Грешно, конечно, так говорить о соотечественниках, но, видимо, слишком уж специального сорта попадались ей земляки. Еще десять лет назад все было по-другому. Приезжающие, в общем-то, понимали, чего хотели, они ехали в Штаты навсегда и кое-как устраивались. Одни раньше, другие позже, но находили работу, растили детей, стремительно американизирующихся, и жили довольно изолированно от остального населения Нью-Йорка в своем маленьком замкнутом мирке. Но с началом перестройки сперва маленьким ручейком, а потом в геометрической прогрессии усиливающимся потоком хлынули личности, которых Лариса и представить себе не могла. Неужели все они жили в Москве вместе с ней? Как же она их просмотрела — так их было много, где же они скрывались до поры?