Брагин развел руками и собрался было идти, но взгляд его случайно упал на пленника. Враг смотрел на Костю, и тот вдруг вспомнил, как его поразило выражение глаз всех патрульных. Он на секунду задумался и вдруг шагнул к пленнику. Оглянувшись, Эрик увидел, что Брагин приставил пистолет к виску врага и взвел курок.
— Ты что?! — крикнул он Косте.
— Нет там никакой охраны, — заявил Брагин, — только Пашина бригада. А больше никого. И не было никогда. Врет он все. И сам он не охранник, а штатский, из этих… хозяев библиотеки.
— Об этом я тоже догадался, — согласился Эрик, с усилием опуская руку Брагина, — но в остальном он был откровенен. Просто испугался, что мы его убьем, если выясним, что он не грошовый наемник. Так было дело?
Пленник, расширив от страха глаза, едва заметно кивнул.
— А ты его как вычислил? — спросил Эрик, когда Брагин сунул пистолет на место и направился к оставшемуся далеко позади выходу.
— По глазам. Есть в них что-то потустороннее, как и у того технолога. Я почему-то обобщил, — Костя пожал плечами.
— В тебе прорастают побеги аналитического мышления, — Эрик похлопал его по плечу и добавил: — А у Лизы было что-нибудь такое во взгляде?
Брагин фыркнул и, промолчав, решительно зашагал по тоннелю за подкреплением.
Красавчик почему-то вспомнил одного старинного приятеля, который раз в неделю приезжал в аэропорт только для того, чтобы встать у высокого забора и сквозь прутья понаблюдать, как садятся и взлетают самолеты. В чем был смысл ритуала — не знал никто, возможно, и он сам, но посмеивались над страстью приятеля далеко не все. Красавчик, например, его за это даже уважал. Приятель видел то, чего не видели другие. В движении рукотворных птиц чувствовались мощь, здоровая самоуверенность, энергия и целостность стремлений. Как раз тот набор, которого так часто не хватает человеку…
Солнце пригрело, и утренний озноб исчез. Красавчик снял легкий плащ и перекинул его через согнутую руку.
Очередная серебристая «птица» выпустила шасси и, покачиваясь, побежала по асфальту посадочной полосы. Взревели турбины, и самолет замедлил свой бег, одновременно выруливая к месту стоянки. Красавчик взглянул на часы и отметил, что рейс не задержался ни на минуту. Начало обнадеживало. Сыщик всегда придавал особое значение мелочам, даже таким, как народные приметы или объективные факторы вроде силы ветра или фазы лунного цикла. В конечном итоге, по его убеждению, настроение любого человека зависело именно от мелочей, и от настроения, в свою очередь, отталкивались желания и мотивы поступков. Если человек попадал под дождь по пути на важную встречу и терял свой презентабельный вид — дискуссия была заранее проиграна, и в следующий раз, даже сидя под крышей, он будет реагировать на дождь, как на личного врага. Примеров подобного рода в арсенале сыщика было великое множество, но сам он пользовался чаще других одним наблюдением: если не задалось начало — конец будет либо неопределенным, либо скверным.