— Так, девушка! — сказал он, снова поворачиваясь к- официантке. — Мне, пожалуйста, куриную руку, или ногу — без разницы, хлеб, салат с клюквой и чай «Гринфилд».
Проговорил он все эти слова уверенным тоном, можно даже было предположить — с приказной интонацией. Но украинка не повелась. Она заговорила еще быстрее, еще возмущеннее, даже замахала руками, словно показывая, какую огромную рыбу словила в минувшие выходные.
Но и Шурик пришел в себя. Ему надоела эта непонятная пантомима, и еще более непонятное нежелание за нормальные деньги получить относительно нормальную еду.
— Если Вы по какой-то непонятной причине отказываетесь- меня обслужить, позовите администратора. Мы с ней совместно придумаем, что можно написать в жалобной книге. Сомневаюсь, что в Петербурге настолько остро стоит вопрос с официантками.
Девушка даже задохнулась от возмущения. Она ругалась, как торговка арбузами на рынке Харькова и, казалось, готова была схлестнуться в рукопашной.
— Петербурх? Петербурх? — переспрашивала она. — Львив! — Львив!
Шурик сделал правильный вывод: официантка сошла с ума. Какой, к едрене-фене Львов? Почему, к чертям собачьим, Львов? Или — Львов? И это он сошел с ума?
Он, стараясь сохранять достоинство, опять подошел к окну и попытался найти десять отличий петербургского пейзажа от львовского. Все очень напоминало улицу Большую Морскую, где он частенько прогуливался. Впрочем, пес его знает, может у них во Львове тоже есть аналогичное архитектурное, дорожное и оконное решение, как в Питере.
Чего там точно нет, так это одиозного подсвеченного зеркала «Still Starving», презентованного заведению после памятных сеансов «Белого Шума». Шурик, не обращая внимания на лай официантки, подошел к раритету — он стоял на своем штатном месте. Чего не было — так это искусного вытеснения амальгамированного слоя, образующего страшную футуристическую картину злобно скалящегося черепа — «Демона дорог», как его окрестила Саша Матросова.
— Как же так? — пробормотал Шурик. — Почему это- так?
Он бы расстроился еще больше, если бы на шум, откуда ни возьмись, появилась пыльная администраторша кафе. Она тоже была несколько не в себе, но, скорее, просто от того, что последние несколько десятков минут старательно пыталась вычистить с себя неведомо откуда взявшуюся белую пыль. Полного успеха достичь ей не удалось.
— Молодой человек, зачем вы хотели видеть- администратора?
— Ради бога, прошу меня извинить, у нас тут спор возник с- вашей официанткой: Львов это, или, все-таки, Питер? — Шурик, понимая всю глупость сказанных слов, удрученно пожал плечами.