– Доверял-то он мне с самого начала, – с изумлением говорил Олег. – Просто удивительно! Человека не знает, а дает ему деньги, пускает в дом… Никогда не проверял, не контролировал. Мать честная, если бы я был каким-нибудь пройдохой, я бы его обчистил до нитки!
– Это не доверие, – хрипло ответила Александра. – Это высокомерие. Он считал для себя унизительным мараться об нас с тобой.
– Мм… Думаешь? А я не обижался на это. Все равно, дело прошлое. Покойникам надо прощать!
И к изумлению спутницы, Олег перекрестился на старинную белую церковь, которую они как раз миновали перед въездом в Москву.
– И вот как-то раз пришел я к ним, притащил тяжеленную сумку с книгами. Сразу что-то странное началось. Входная дверь приоткрыта, меня никто не встречает. Ни сам, ни Светлана… Даже «мышка» не выбежала. Потом я услышал, как где-то плачут…
Пройдя в дальнюю комнату, гость оцепенел. Мать и дочь, сплетя измазанные кровью руки, рыдали, уронив головы друг другу на плечи. Увидев человека на пороге, женщина вскочила и выставила вперед судорожно дрожащую руку. В кулаке она сжимала нож. Лиза зарыдала еще громче, отчаянно цепляясь за полу материнского халата.
– Я по глазам Светланы понял, что она вообще не соображает, кто перед ней. Пырнет ножом, а ее, этакую, и не посадят… Мне-то уж будет все равно, конечно. Начал с ней говорить, спокойно, о делах… Она немножко пришла в себя, стала отвечать. Нож положила. Я рассмотрел, что одна рука у Лизы порезана, выше запястья, а на Светлане вроде порезов нет. Конечно, первая мысль, что мамаша рехнулась и напала на девочку… А что я должен был думать? – Мужчина раздраженно дернул щекой, будто сгоняя невидимую муху. – Я спросил ее, зачем нож? Что случилось? И тут она выдала такое, что у меня в глазах потемнело. Нож, говорит, припасла для Димы. Он порезал девочку в каких-то своих целях, причем с полного согласия Лизы. Ему ее кровь была нужна. Как тебе это нравится?
Александра покачала головой:
– Странно.
– Более чем! – подхватил Олег.
– Нет, ты не понимаешь. Лиза обмолвилась мне, что женщина с ножом в руке – это кошмар всей ее жизни. И что это – ее мать. Не мужчина с ножом… Не отец. Почему? Если он виноват во всем один, а мать только пыталась ее защитить, почему Лиза…
– Почему, почему! – Буханков сердито повел плечом. – Потому что он для нее волшебник. Непонятно еще?
Лыгин так и не вернулся в ту квартиру в Сокольниках.
Ее он оставил жене и дочери, а сам переехал на Яузский бульвар, в квартиру недавно умершей матери. Вдова генерала, из-за собирательской мании сына простившаяся уже с большей частью наследства мужа, сохранила только эту «двушку».