После смерти пророка обнаружилось, что ислам еще плохо утвердился на сыпучих песках аравийской пустыни. Дикие бедуины, собравшиеся под знамя пророка, отчасти были еще не вполне знакомы с предписаниями Корана, отчасти же их так угнетали некоторые требования, например заветы строгого поста и чрезмерно частой молитвы и запрещение употреблять вино, что они с тоской вспоминали о своей прежней жизни, когда отцовская вера не ставила никаких преград их необузданным страстям. Правда, высшие классы городского населения были знакомы со всеми религиозными предписаниями, но они оставались к ним совершенно равнодушны.
Истинно религиозную жизнь вели лишь верующие Медины. Их искреннее воодушевление понемногу передалось и более безразлично настроенным людям; если последние и не обнаруживали истинного благочестия, то все же в них уже проснулся известный фанатизм.
Благочестие этой эпохи носило довольно мрачный отпечаток. Ведь Мухаммед изобразил Бога по преимуществу грозным владыкой. Своим ученикам он представил его гневным божеством, предающим своих врагов страшным вечным мукам. Поэтому никто не был уверен в своем спасении, если только не сохранил вопреки всему наивной веры в Божие милосердие.
Это мрачное настроение, в значительной степени поддерживаемое бедствиями того времени и свирепыми междоусобными войнами, возникшими между мусульманами, не могло, однако, упрочиться. Более глубокие натуры, под влиянием этого настроения, пришли к полному отречению от мира с его радостями и наслаждениями и, хотя Мухаммед безусловно отрицал монашество, удалились в уединение, чтобы вести аскетическую жизнь, или в сообществе с другими, или же в качестве анахоретов. В общей же массе верующих неудержимо пробивалось жизнерадостное мировоззрение. Предписанное законом благочестие, акты любви и самоотречения не могли долее сдерживать их природной жизнерадостности; они довольствовались выполнением внешних обрядностей, предписанных Кораном. Учение о предопределении, столь страшное для глубоко верующих, мало смущало их, и они утешали себя мыслью, что уже одна принадлежность к общине верующих делает их избранниками.
Религия, ограничивающаяся лишь внешнею обрядностью, всегда приятна для среднего человека. Он не любит, чтобы божество предъявляло свои требования его душе. Но сложные внешние обряды он выполняет охотно, если верит, что это угодно Божеству. Это мы и видим в религии Мухаммеда. Все более и более она сводилась к пустым внешним обрядностям, к механическому выполнению предписанного церемониала. Более серьезные люди с пуританской строгостью следили за точным выполнением священного закона, мало заботясь о внутреннем благе верующих.