Но как до этого крупного процесса не существовало определенных указаний относительно еретических обычаев ордена, так и самый процесс не дает несомненных доказательств в подтверждение тяжелого обвинения, взведенного на орден. Не говоря уже о том, что в этих ужасных преступлениях тамплиеров обвиняли главным образом изменившие орденской клятве отступники и всякого рода негодяи, показания самых рыцарей давались под давлением самых ужасных физических и моральных пыток; только эти показания и знакомят нас с этой ересью и со всеми ее демоническими дополнениями — тем дьявольским шабашем ведьм, существование которого было тогда формально и неопровержимо принято за доказанное высшей церковной и государственной властью. Вряд ли найдется здравомыслящий человек, у которого хватило бы смелости назвать такие свидетельства достоверными и непреложными.
Когда Орден тамплиеров перенес свою резиденцию во Францию, он стал казаться опасным для усиливающейся королевской власти, которая, стремясь к государственному единству и образованию национальной монархии, старалась уничтожать все особые права и привилегии.
Бесчисленные дары притекали в орден со всех концов страны. Он располагал здесь огромными земельными владениями и неистощимыми источниками доходов. Прибыльные торговые предприятия, оживленное банкирское и вексельное дело беспрерывно увеличивали огромные наличные средства, которые хранились в главном банке — в парижском храме. Землевладельцы — дворяне и крестьяне отдавали ему свое имущество, отказывались от своей свободы и за небольшое ежегодное вознаграждение поступали в военную зависимость к всемогущему ордену, чтобы под защитой его укрыться от грубых насилий и вымогательств королевских чиновников. Тамплиеры, опиравшиеся на зачисленных приверженцев, являлись камнем преткновения во всех планах Филиппа Красивого (1285–1314). Неудивительно поэтому, что этот король, все решения которого были глубоко продуманы, который подобно Людовику XIV, был настолько проникнут верой в свое безусловное право и сознанием своей абсолютной непогрешимости, что видел в исполнении своей воли высшую государственную мудрость, глубоко ненавидел орден; надо еще прибавить, что колоссальные богатства последнего разжигали алчность короля.
Целый ряд событий и различных обстоятельств все сильнее возбуждал и усиливал его ненависть короля.
А когда тамплиеры решительно отказались исполнять желание Филиппа (он требовал согласования деятельности членов ордена с королевскими интересами), он стал думать об уничтожении ордена.