— Рад снова видеть твою улыбку, но тебе необходимо держать язык за зубами. Шов разойдется.
— Шпашибо, — неразборчиво пробормотал Хальвор.
Они долго смотрели друг на друга. Сейер пару раз кивнул. Хальвор моргал зеленым глазом.
— Дискета, — сказал Сейер, — которую мы нашли у Йонаса. Это точная копия дневника Анни?
— Мм.
— Ничего не уничтожено?
Он покачал головой.
— Ничто не изменено, не исправлено?
Много покачиваний.
— Так и будет, — медленно сказал Сейер.
— Шпашибо.
Глаз Хальвора наполнился слезами. Он зашмыгал носом.
— Не ной! — быстро сказал Сейер. — Шов разойдется. Сопли тоже не нужны, я найду бумажные салфетки.
Он поднялся и взял салфетки около раковины. Постарался утереть сопли и кровь, которые потекли у Хальвора из носа.
— Возможно, ты считаешь, что с Анни было иногда сложно. Но теперь ты наверняка понимаешь, что у нее были на то причины. Обычно у нас на все есть причины, у всех нас, — добавил он. — И бедняге Анни было слишком сложно нести все это одной. Я знаю, глупо говорить это, — продолжал он, — но ты все еще молод. Сейчас ты потерял очень многое. Сейчас ты чувствуешь, что ты никого не хочешь видеть с собой рядом, кроме Анни. Но время проходит, и все меняется. Когда-нибудь ты будешь думать по-другому.
Черт, что за претензии, подумал он вдруг.
Хальвор не ответил. Он смотрел на руки Сейера, лежащие на одеяле, на широкое обручальное кольцо из золота на правой руке. Взгляд был обвиняющим.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — тихо сказал Сейер. — Что мне легко говорить, с таким большим обручальным кольцом. Прекрасным, сверкающим, десятимиллиметровым. Но понимаешь, — сказал он и грустно улыбнулся, — на самом деле это два пятимиллиметровых, спаянных вместе.
Он снова провернул кольцо.
— Она мертва, — тихо сказал он. — Понимаешь?
Хальвор опустил глаз, и с его лица пролилось еще немного соплей и крови. Он открыл рот, и Сейер увидел остатки разрушенных зубов.
— Ижвините, — пробулькал он.
* * *
Сейер и Скарре шли по улице, залитой солнцем, Кольберг спокойно трусил с высоко поднятым, как знамя, хвостом.
Сейер нес цветы — красные и синие анемоны, обернутые в шелковую бумагу. Куртка свободно висела на нем, экзема поутихла. Своей мягкой, элегантной походкой он шел вперед, а Скарре вприпрыжку — рядом. Наблюдать за собакой было одно удовольствие. Они не слишком торопились, не хотели вспотеть по дороге.
Матеус выжидающе бегал кругами, таская на руках кита-касатку из черно-белого плюша. Его звали «Вили Фри», и он был почти такого же размера, как сам мальчик. Первым желанием Сейера было подбежать к внуку и подкинуть его в воздух, чтобы он залился праздничным восторженным криком. Так надо бы встречать всех детей, с искренней, бесконечной радостью. Но он был другим. Он очень осторожно усадил ребенка к себе на колени и посмотрел на Ингрид в новом платье, летнем платье желтого цвета, с красными ягодами малины. Он поздравил ее с днем рождения и сжал ее руки. Скоро они уедут на другую сторону глобуса, туда, где жара и война, и останутся там на целую вечность. Потом он подал руку зятю, держа Матеуса на коленях. Так они тихо сидели, ожидая, когда подадут еду.