Глаза её пылали гневом.
— Я сейчас уйду, но послушай одну минутку.
— Не буду я тебя слушать.
— Нет, будешь… В десять меня вызвали к директору.
— В воскресенье?
— Да, в воскресенье. Я освободился только сейчас, тебе пришлось там ждать, но я хотел предупредить…
— Я нигде не ждала. Неужели ты думаешь, я ходила в загс? Много чести!
— Я не мог прийти. В Комсомольске надо помочь скорее смонтировать блюминг, и завтра мы с Кириллом летим на Дальний Восток.
— Что?!
— Летим на Дальний Восток. Директор и Ковалёв давали инструкции, — я там словно на горячей плите сидел, но уйти не мог. Пойми ты меня? Я виноват, страшно виноват перед тобой… Я же люблю тебя.
Он сделал шаг к девушке, и Саня вдруг, плача, припала к его груди.
— Одевайся, ещё не поздно, мы пойдём сейчас.
— Нет, я туда теперь за километр не подойду. Подожду, когда ты вернёшься. Ты не бойся, ничто не изменится. И я тебя люблю.
И опять спрятала на широкой груди покрасневшее лицо.
На другой день провожали Железняка и Сидоренко.
Кирилл осторожно, словно стеклянную, держал под руку Марину, и было видно, что ему не хочется покидать жену. А она ходила вперевалочку, в широком плаще, который, впрочем, ничего уже не мог скрыть, говорила и смеялась, но тоже явно волновалась из-за этой неожиданной разлуки.
Иван, Ковалёв, Христина, Андрейка и Саня стояли поодаль.
Андрейка, как всегда, откровенно гордился братом, а Саня стояла ни жива ни мертва, глаза в землю, на щеках то красные, то белые пятна, — вот никогда не думала она, что так будет любить.
Загудел паровоз. Марина и Кирилл повернулись к своим. Начали прощаться.
— Ты там тренируйся, а то отстанешь, — советовал Андрей.
— Приглядывай за Кириллом, — попросила Марина.
— Ну, счастливо вам, хлопцы! — пожелал Ковалёв.
Поезд влетел на станцию. Остановка всего две минуты, надо идти. Саня побледнела, но глаз не поднимала. Иван подошёл к девушке и просто, как когда-то в её комнате, взял за плечи, приподнял, крепко поцеловал в губы и, не обращая внимания на удивлённые взгляды, прыгнул в вагон. Поезд двинулся. Провожающие отправились домой.
Саня шла молча, то бледнея, то краснея, и с ней никто не решался заговорить. Только Марина подошла, обняла её за плечи и тихонько сказала:
— Теперь мы с тобой соломенные вдовы, заходи почаще.
Саня хмуро взглянула на красивое лицо Марины, потом улыбнулась и звонко поцеловала её.
Молниеносно промелькнул день в Москве, остались далеко позади Волга, Обь, Енисей.
Ожидание новой, большой работы опять овладело сердцем Ивана. Ему захотелось скорее очутиться в цехе, среди знакомых машин, скорее почувствовать силу и умение своих рук.