Юная компания приняла это на ура, и только бывший тут же Александр Вельяминов усмехнулся.
— Единственно, куда не пустили еще «все французское» — сказал он, — это — политика России, и слава вице-канцлеру…
— Посмотрим, — возразил Яковлев. — Жано Лесток и не просил себя никуда пускать, а сам вошел в Царский дворец — лейб-медик! Бестужев, болтают, почти плачет…
— Лейб-медику не тягаться с вице-канцлером, — пожал плечами Вельяминов.
— Не скажи. Он же не просто лейб-медик… О, кто же этого не знает… а вы знаете, Наталья Алексеевна? Все друг другу пересказывали после переворота, как накануне сего великого события вошел господин Лесток к Цесаревне Елизавете с двумя картинками, на одной — Царица, на другой — монахиня, и сказал: «Выбирайте!» После чего она, будто бы, и решилась, помолясь, взять власть силой. Такое не забывается!
Наталья слушала вполуха, так как перекидывалась взглядами с Петрушей Белозеровым: увидев нареченного жениха впервые после долгой разлуки, она увлеклась им со всем своим юным пылом…
Александр сразу же по приезде в столицу поступил на службу в Иностранную коллегию, и вся работа его, как и предсказывал дядюшка, заключалась в просмотре бумаг, которыми никто, кроме молодого Вельяминова, интересоваться не желал. Все хорошо знали, что настоящая Коллегия иностранных дел — это вице-канцлер Бестужев, и что бы ни случилось — все будет так, как решит он, Алексей Петрович. А Алексей Петрович в возглавляемую им коллегию наведывался куда как нечасто, да еще ворчал: «А что мне там делать, коли они даже и бумаг-то не распечатывают!» Но однажды, в одно из редких своих посещений подведомственного учреждения вице-канцлер, сердитый на то, что чиновники уже побросали работу, и никого днем с огнем не сыщешь, наткнулся на юношу, с усердием изучавшего какие-то документы. По напряженной позе юноше, по тяжелому взгляду покрасневших глаз, которые тот вопросительно поднял на Бестужева, прежде чем признал в нем вице-канцлера и вскочил с места, Алексей Петрович понял, что молодой человек трудится так с раннего утра. Перекинулся с усердным подчиненным парой фраз. Довольно усмехнулся. А на следующий день Вельяминов узнал о своем повышении.
Еще через неделю нежданно-негаданно Александр Алексеевич был вызван к самому вице-канцлеру и удостоился долгого разговора наедине. После чего отбыл в Берлин. С возвращением — новое повышение. Засим последовал весьма поспешный отъезд в Австрию. Вернувшись из Вены, Александр вновь беседовал с Бестужевым наедине, и получил с этого дня к нему свободный доступ — к зависти коллег. Почти всегда беседы главы русской внешней политики с молодым чиновником Иностранной коллегии происходили тет-а-тет.