Стивенсон узнал об этом, приехав в Белград, где ему оказали всяческую помощь в поиске кинопленок военного времени для создания документального фильма о Тито. Пленки оказались рассредоточены повсюду. Старые, некоторые легко воспламеняемые, они находились в обветшалых металлических контейнерах. Отдельные кинохроники были сняты немцами, а также солдатами-операторами, посланными союзной разведкой. Когда Стивенсон обнаружил, что фильмов вполне достаточно, чтобы отразить всю войну, бывший лидер партизан возразил: «Вам нужно увидеть документы и дневники, которые мы спрятали. Но некоторые из них мы сами до сих пор не можем найти… Они были спрятаны для сохранности, когда мы спасались от нацистских отрядов смерти».
Русская версия побега Бормана основывалась на внушительном исследовании майора советской разведки Льва Безыменского, сделавшего первый публичный доклад о вскрытии трупа Адольфа Гитлера, проведенном советскими специалистами. Он допрашивал Монке, который провел такую готовность к сотрудничеству, что делился мельчайшими подробностями о своих бывших коллегах, например, об Отто Скорцени — товарище по личной охране Гитлера. Советский майор также проинтервьюировал всех, кто знал Гитлера и оказался доступен для разговора. Естественно, он не мог напрямую связаться со свидетелями, находившимися вне коммунистических стран. Это было досадной помехой в его розысках, но при сравнении отчетов Безыменского с материалами, добытыми следователями союзников, такой недостаток становился подспорьем для работы Стивенсона.
В силу сложившихся обстоятельств, две линия расследования велись независимо друг от друга, разъединенные «холодной войной», хотя многие их выводы совпадали. Более того, внутри советского блока поиски осложнились из-за ссоры между Тито и Сталиным. У югославов были свои проблемы со сбежавшими нацистами, и поэтому их доклады стали третьим источником информации.
Итак, согласно советской версии, Борман бежал из Берлина, обеспечив себе благосостояние при помощи золотых монет, зарытых в Берхтесгадене, а также твердой валюты, купленной на фальшивые банкноты, художественных сокровищ, которые можно было выгодно продать. У него имелись люди, подобные Отто Скорцени в Альпийской крепости, а бомбежка убежища фюрера во многом способствовала ему. Немецкий командующий шестым воздушным флотом генерал ВВС Роберт Риттер фон Грайм съездил туда за неделю до побега Бормана и, обнаружив на месте крепости руины, не замедлил сообщить об этом Борману.
Борман знал по опыту Сталинграда, что массированные бомбежки фактически создают защитные укрепления и что армия, пытающаяся продвинуться под прикрытием своих бомбардировщиков, заранее обречена на задержки и остановки. Он был убежден, что проникнуть в подземные галереи, пронизывавшие горы вокруг альпийского убежища Гитлера, для противника окажется чрезвычайно трудно и что, к примеру, шестидесятиметровую галерею № 16 с ее печатными станками и оборудованием для выпуска фальшивых купюр обнаружить невероятно сложно.