К концу войны союзническая армия оказалась вместилищем различных талантов. Там были американские и британские писатели, психологи, взломщики и прочие мастера на все руки. Доносы и доклады строчили многие: знаменитая любовница немецкого дипломата, чемпион по боксу в тяжелом весе Гене Танней, европейские физики и выпускники разведшкол, расположенных на безопасном расстоянии от любопытных нацистских взглядов. Печатали и передавали им инструкции юные особы, обычно назначавшие свидания «под Атласом» в Рокфеллер-центре на Пятой авеню. В конце 1945 года туда прибыл разведчик Ноэль Ковард, чтобы уладить с союзниками вопросы, касавшиеся работы на них. Туда также приехал шеф отдела пропаганды во вражеских странах Кэмпбел Стюарт и Роалд Дал, молодой пилот королевских ВВС Великобритании, чьи рассказы для детей Элеонора Рузвельт читала своей семье в самые тяжелые годы войны. Результатом соединения этих творческих сил стали блистательные схемы шпионажа, диверсий и обмана, направленные на то, чтобы положить конец нацизму. Затем Берлин пал и глава немецкого подводного флота объявил о безоговорочной капитуляции Германии.
Но никто не думал, что это конец борьбы. Генерал Уильям Донован, к примеру, опасался, что выживут люди, способные и далее распространять нацистскую философию. Он просил у британцев помощи, пытаясь предотвратить приход фюрера четвертого рейха. Работа над этим шла по обе стороны Атлантики. На каждого нацистского лидера было заведено отдельное личное дело. Досье Мартина Бормана обновили и пополнили материалами, касавшимися партийной структуры, распределения партийных фондов за рубежом и анализом того, как смерть Гитлера повлияла на его мышление. Папка «Жизнь, прошлая и будущая, мышление и поведение рейхсминистра нацистской партии Мартина Бормана» продолжала пополняться информацией многие годы. К этому имел отношение и Кэмпбел Стюарт. Когда-то он работал с особой миссией у папы римского, и его жизненная цель заключалась в том, чтобы «ухватить мир за горло», но не в приступе агрессии, а в пароксизме изучения. Ему нравились детективные истории. Он был жителем Монреаля, работал исполнительным директором лондонской газеты «Таймс» и чувствовал себя как дома и в вашингтонском обществе, и в Версальском дворце, и в Скотленд-Ярде. Как и многие военные журналисты того времени, он привык к долгим перелетам через Атлантику, любил старые американские самолеты, доставлявшие его в Лиссабон, оттуда на Бейкер-стрит или же «прямо в спальню» Черчилля для консультаций со стареющим премьером. Жизнь Бормана оказалась в поле его зрения, и когда Стивенсон спросил Стюарта, что его так привлекает к этой проблеме, он ответил одним словом — «Сострадание».