Разразился скандал, так как бюллетень, опубликованный ветеранами 45-й пехотной дивизии в Линце, который Гитлер когда-то считал своим родным городом, содержал имена десяти человек, которым было «рекомендовано не посещать Францию по политическим причинам». Среди них оказался Алоис Бруннер (не следует путать его с другим членом группировки Эйхмана — Антоном Алоисом Бруннером, которого казнили в Вене за военные преступления). Бруннер отличился в команде по ликвидации в Греции и Чехословакии, где его все еще числили в списках разыскиваемых. После войны он работал на секретную службу Гелена, последний раз его видели в Сирии. Швейцарская газета комментировала: «Уже не впервые Бонн скорее затрудняет розыск нацистских военных преступников, нежели способствует ему. Если их находят, то для того, чтобы предупредить об опасности, а не для того, чтобы арестовать». Существовали также вполне законные способы, используя которые преступники могли ускользнуть от правосудия в Германии, как и предсказывал Киркпатрик. Шеф французской контрразведки Жан Роше не питал симпатий к коммунистам, но высказывал свою озабоченность той терпимостью, с которой государства Западной Европы относятся к военным преступникам, в розыске которых заинтересована Восточная Европа и Советский Союз. Другие организации, подобные «Международной амнистии», были более озабочены операциями нацистского типа в католических странах, направленных против революционных священников и деятелей вроде Че Гевары.
Между тем советские чиновники из различных центров искусства добились поддержки Запада в своей борьбе за возвращение награбленных сокровищ, которые Бонн пытался скрывать до тех пор, пока не истечет тридцатилетний срок исковой давности. История Янтарной комнаты до сих пор остается невыясненной. Многие похищенные из СССР сокровища были спрятаны в фондах муниципального музея рурского городка Реклингхаузен. Официальный список предметов никогда не публиковался. Когда предприимчивый корреспондент «Таймс» Энтони Терри обнаружил в 1972 году местонахождение шедевров, ему сказали, что коллекции из русских музеев немецким войскам передал на хранение представитель эстонской церкви. Им оказался агент Альфреда Розенберга, гитлеровского уполномоченного по делам восточноевропейских территорий. «Никто, находящийся в здравом уме, не мог бы заявить, что такого человека уполномочила церковь», — заявил искавший сокровища Георг Штайн. Министерство иностранных дел Западной Германии поспешило предупредить его: «Вы вмешиваетесь вдело чрезвычайной государственной важности. Канцлер Кизингер позаботился о том, чтобы коллекции были надежно спрятаны, а записи посланы туда, где их будет трудно найти».