Госпожа Геринг считала Бормана злым гением, стоявшим за спиной Гитлера, человеком, который уничтожил ее мужа. «Борман вмешивался во все с самого начала, — сказала она. — Мой муж совсем не помышлял о войне против Великобритании. Он хотел отправиться на коронацию короля Георга VI, но Борман не дал ему это сделать!». Коронация, о которой здесь упоминается, состоялась в 1936 году. Геринг, второй по важности в рейхе, даже не смог поговорить с Гитлером наедине. «Борман постоянно находился рядом и записывал каждое слово», — писала жена Геринга.
Нацисты никогда не позволяли женщинам заниматься политикой. В тот год, когда Геринг пропустил коронацию, на празднике партии в Нюрнберге выступала женщина — коренастая блондинка неопределенного возраста по имени Штольц-Клинк. Она призвала немецких женщин плечо к плечу с фюрером сражаться со злом, воплотившимся в большевизме. Гитлер ответил, что удел женщин — растить детей и хранить семейный очаг, а защищать общество мужчины должны сами. Последовали оглушительные аплодисменты.
Госпожа Геринг, в прошлом оперная певица, имевшая определенное представление о режиссуре, отметила некую оргазмическую природу общения Гитлера с толпой: «Когда наступали ночи нацистской партии, Борман устраивал для Гитлера настоящую феерию. У меня было ощущение, когда я смотрела на выступление Гитлера, что он — несчастная марионетка в руках продюсера».
В 1972 году вдова Геринга подтвердила то, о чем подозревали еще в середине сороковых: Борман использовал женщин, чтобы добиться власти над своими соперниками. Он полностью контролировал ханжу Генриха Гиммлера, который мог одним росчерком пера уничтожить тысячи жизней. Гиммлер женился (к неудовольствию родителей — католиков) на молодой протестантке. Свою любовницу он прятал в Альпийской крепости. Затем любовницей Гиммлера стала его личная секретарша. Она родила сына и дочь. Он признал отцовство в конце 1944 года и стал должником Бормана, который одолжил ему сумму, соответствующую 20 000 долларам, из партийного фонда — это были большие деньги и кошмарное обязательство для Гиммлера, столь добродетельного на публике.
Подобно многим жертвам Бормана, Гиммлер слишком поздно осознал сущность вульгарного простака, который прислуживал фюреру. Борман с легкостью манипулировал им, так как этот претенциозный человечек-убийца постоянно метался между ханжеством и жестокостью. Приказы об уничтожении (одному Богу известно скольких!) человеческих жизней показывали не силу его воли, а страх разоблачения. Борман знал об этом. Он знал, что никогда не утратит власть над человеком, который, представ в девятнадцать лет перед судом за убийство проститутки (Борман также ухлестывал), написал: «Я всегда буду любить Бога и останусь верен католической церкви», а впоследствии принуждал эсэсовцев отказываться от католичества и настаивал на публичной казни папы римского. Тот же самый Гиммлер поддерживал своего друга детства Карла Гебхарда в его экспериментах над людьми. В то время он ощущал себя в руках Бормана из-за попытки скрыть внебрачные отношения, которые подавали дурной пример обществу.