Таким образом, обстановка секретности, царившая в те дни, которую так трудно понять сегодня, никому так не помогла, как бывшим идеологам Оси и выжившим нацистам, всегда мечтавшим о войне между «цивилизациями» немцев и большевиков. В то же время американские начальники на местах испытывали большую потребность оставаться в хороших отношениях со своими советскими союзниками. Генерал Уолтер Бедел Смит сказал шефу разведки Эйзенхауэра сэру Кеннету Стронгу, что США считают Россию страной будущего. «Я был несколько удивлен, — признавался Кеннет в своих мемуарах, — но генерал повторил то, что тогда думали многие американцы». Однако курс на сближение вскоре разрушили сами же русские…
Естественно, Советы несли нелегкую ответственность за рост взаимных подозрений. Их связь с довоенной Германией была отвратительна, и именно она расчистила дорогу Борману как источнику информации для русских. Возможно, появились бы основания для послевоенного альянса с Россией, если бы доверие не было вновь подорвано неожиданным самоубийством Гиммлера. Неизвестны последние слова человека, чье имя связано с массовыми убийствами ради улучшения человеческой породы. Поспешные похороны Гиммлера в анонимной могиле очень удивили русских… По времени и месту эти события совпали с началом работы, оплачиваемой западными союзниками нацистского эксперта по русским вопросам — генерала Гелена.
Всю войну единственным условием, предлагаемым Германии, была «безоговорочная капитуляция». Ее добивались затем, чтобы, показав немцам масштаб их преступлений, продемонстрировать гнев цивилизованного общества и подчеркнуть, что народ, виновный в столь варварском поведении, должен понести наказание. Президент Рузвельт от лица всех союзников заявил, что только так можно не дать немцам возродить старую версию о предательском «ноже в спину», полученном Германией после Первой мировой войны, которая оправдывала нацистские планы на вторую войну.
Но советским компетентным органам казалось, что союзники несколько изменили намерение не идти ни на какие сделки с немцами. Тут как раз подвернулся под руку Гиммлер, очутившийся у британцев и готовый заговорить, но в следующую минуту уже мертвый. При этом ничто не свидетельствовало о том, что он открыл нацистские планы побегов. Когда все находились в замешательстве, произошла самая большая катастрофа — исчезновение Бормана, законного вожака нацистского движения, которому было доверено все наследие «пророка».
Сталин понимал значение Бормана как лидера партии, не нуждавшейся в территориальной привязке, и потому не было необходимости пускать по следу Бормана наемных убийц, как в случае с Троцким. То, что русские могли сделать и эффективность чего доказали в истории с Троцким, так это начать слежку за Борманом и за другими беглецами.