Обо всем этом приходится рассказывать кубанцам и напоминать. Потому что Ф. А. Щербина — последний солидный историк Кубани. Не просто член — корреспондент
Петербургской Академии наук, профессор, а историк, летописец. После него в учебных заведениях Кубани числились профессора, кандидаты исторических наук, но историка не было.
Очевидно, плодовитость в историческом деле — следствие кровной любви к своей земле, любви такой невыразимо высокой, поэтической и реальной, какой славились все настоящие историки. Не кинемся преувеличивать заслуг Ф. А. Щербины, но то, что он по чувству и по стилю жизни своей — истый кубанец, этого у него не отнимешь. А кто не заметил в нем этого, тот ничего не заметил. Ну разве что одни минусы. Казачья гордыня многих вытолкнула на чужбину — это тоже правда. Умер за рубежом и Ф. А. Щербина. Но это не значит, что имя его может быть затушевано навсегда. Превзойти Щербину можно только блестящими трудами!
Ф. А. Щербину забыли даже там, где никто никогда не забывается, — в музейных хранилищах. Передо мной лежит выписка из государственного архива: «Гипсовая маска Щербины Ф. А. передана 27.07.79 года в дар краевому музею из фонда № 764, описи 1–й».
Зачем мне понадобилась эта выписка?
Маска с лица покойного Ф. А. Щербины была привезена из Чехословакии на Кубань — от бывшего секретаря историка М. Ф. Башмака, погостившего перед тем в своей родной станице Каневской. Где же она? На мой вопрос по телефону, хранится ли маска в музее, заведующая фондами (!) ответила: «Впервые слышу». Но когда узнали, что я в архиве добыл выписку о дарении маски в музей, стали, видимо, перебирать ящички и маску нашли. Разумеется, она никогда не лежала в экспозиции музея и не могла лежать: на стендах нам не найти упоминания об историках Кубани. На Кубани водились олени, кабаны, разные другие звери и птицы, накопилась кое — какая утварь, обнаружены стоянки древнего человека, было еще кое‑что, теперь развешенное и прибитое к стенам, но… не было многообразной казачьей истории — до того убого оформлены комнаты, для нее‑то и предназначенные. Валяется в закрытых фондах не только маска Ф. А. Щербины, валяется сама история Кубани.
Во введении к «Истории Кубанского казачьего войска» Ф. А. Щербина писал: «…время не ждет, и история родины говорит своим детям: пощадите памятники, сберегите мои сокровища!»
Пощадить уже надо и самого Ф. А. Щербину — его имя и труды принадлежат Кубани.
Сентябрь 1986 — январь 1987 года, пос. Пересыпь