Но теперь она сидит под замком на охапке старого сена, и неизвестно, сколько времени ее продержат здесь под арестом. Может быть, очень долго. И удастся ли ей когда-нибудь разыскать Алешу — Бог весть… Ее приняли за шпионку, за вражеского агента. Да и на что иное можно было рассчитывать? Что ее возлюбленный поджидает по ту сторону пограничного пункта, когда она появится на болгарских землях, чтобы принять ее в свои жаркие объятия? Глупо… У него тут совсем другие дела!
Почему она не оценила суровых реалий, а пошла на поводу у наивной мечты? Да уж, от любви люди теряют рассудок!
Может быть, и вправду лучше было оставаться на греческой стороне, в тихом мирном городе, в уютной гостинице? По крайней мере, Алексей Чертольский знал бы, где ее искать, и если бы вернулся в Салоники, то сразу же нашел. А она в полном смятении чувств рванулась неизвестно куда… И вот где теперь оказалась!
На глаза Мэри наворачивались слезы, когда она размышляла о последствиях собственной глупости. Правильно говорится — нельзя идти на поводу у эмоций; каждая англичанка впитывает этот принцип с молоком матери. Почему же она до такой степени потеряла голову, что теперь ей приходится горько сожалеть о последствиях своего легкомыслия?
Степан тем не менее был настроен вполне спокойно и даже весело. Ничего плохого от русских военных он не ожидал и по мере сил утешал убитую отчаянием Мэри:
— Вы, барышня, не сомневайтесь — беды с нами тут не будет, мы же у своих. Не звери они, чай, не леопарды, а христиане православные, поедом не съедят. Так, неудобства временные перенести придется, не без этого, но что поделаешь, дело военное, без строгости никак нельзя. Посидим, пока разберутся, отдохнем. Поесть, надо полагать, нам дадут — у наших солдатиков привычка такая есть, чтобы о пленных позаботиться и миску щей им налить, что бы ни случилось. А там, глядь, все и разрешится самым наилучшим образом. Ведь Алексей Николаевич где-то здесь, поблизости. Не бросит! Как узнает, батюшка наш, что нас схватили и под замком держат, сразу выручит. Просто пока его милость делами занят, погодить маленько надо.
Мэри горько улыбнулась сквозь слезы — она была слишком далека от подобных оптимистичных надежд. Сколько им придется годить в ожидании освобождения — оставалось полной загадкой.
Тем временем за дверью сарая послышались шаги и голоса, звякнули ключи, заскрежетал тронутый ржавчиной замок…
— Вот, обед нам несут, касатики, — оживился Степан. — А я что говорил? Покормить не забудут… Хоть бы супчик был горяченький, не остыл бы с обеда-то…