Правда, сейчас уже было невозможно утверждать, как все выглядело на самом деле. Однако от милого девичьего щебетания интерес у Присциллы пропал — и не только к еде, но и к жизни с Карлосом. Хотелось только одного — улететь ближайшим рейсом домой, в Канаду. И еще пришло понимание, что с этими людьми у нее нет ничего общего, и никогда не будет.
Присцилла помнила, как неподвижно уставилась на стоявшее в центре стола волшебное по красоте произведение искусства — серебряный рог изобилия. На редкость символично! Из него вперемежку с серебряными цветами и фруктами каскадом спускались живые красные розы. Эффект сногсшибательного великолепия в сочетании с удушливым ароматом. Красные розы — символ любви! С тех пор Присцилла возненавидела красные розы.
— Было у Марсии кольцо на среднем пальце левой руки? — спросил Карлос.
— Нет, хотя она описывала какое-то кольцо — крупный розовый бриллиант в обрамлении белых бриллиантов в два ряда.
Карлос зло пробормотал что-то себе под нос. По-испански и так быстро, почти скороговоркой, что Присцилла не уловила смысла.
— И даже после всего, что услышала, — с откровенным сарказмом произнес он, — ты все равно вечером оказалась со мной в одной постели.
— Мне не хотелось верить, что ты мог подобным образом использовать меня. Я подумала, может, ты передумал жениться на Марсии, — удрученно объяснила она.
— Тогда почему не поговорила со мной?
Да потому что страшно боялась узнать, что правы те две женщины, а не она. Потому что по-прежнему желала его. Потому что трусила, не решалась, пока не раздался тот телефонный звонок.
Присцилла судорожно перевела дыхание, чтобы как-то освободиться от тяжкого бремени воспоминаний, но все было тщетно.
— В тот вечер твоя мать собиралась тебе звонить в восемь часов. И она позвонила, не так ли, Карлос?
— Позвонила.
— Она приглашала нас с тобой к себе на ланч в воскресенье.
— Нет! — яростно отрезал он.
— Карлос, я сама слышала, как ты извинялся. Ты был в высшей степени зол на нее за это приглашение.
— Она хотела, чтобы я сопровождал Марсию на вечер, который устраивали по случаю ее возвращения домой. К тебе это не имело никакого отношения, Присцилла. Ни-ка-ко-го! — Он криво усмехнулся. — Вернее, я так думал тогда. Я и вправду полагал, что ты вне пределов ее досягаемости. Что ты в безопасности, черт побери!
Слова Карлоса привели Присциллу в замешательство, теперь она уже совсем ничего не понимала. Может, он просто боялся матери, которая имела над ним слишком большую власть?
— Значит, мать спланировала этот телефонный звонок вместе с тобой, чтобы выяснить мои намерения? — спросил Карлос тоном следователя.