Хосе Антонио подмигнул ему с пониманием.
— В следующий раз, когда задумаешь дергать богов за бороды, делай это с большими предосторожностями. — Он поднес к губам руку Присциллы, которую не выпускал во время разговора с братом, причем сделал это с исключительной галантностью. — Прости, если я чем-нибудь обидел тебя. На самом деле я рад приветствовать в твоем лице нового члена нашей семьи. Ты оказываешь честь моему брату, соглашаясь стать его женой.
— Ты так любезен, — ответила она, оставив у Карлоса впечатление, что в ее словах не было подвоха.
Отпустив наконец руку Присциллы, Хосе Антонио серьезно посмотрел на брата.
— Не уходи, не поговорив с матерью. Это она первой начала аплодировать после того, как Присцилла приняла предложение выйти за тебя замуж.
Карлос искренне удивился:
— Я подумал, что это был ты.
— Нет, начала она, я только присоединился.
— Спасала свое лицо, — заметил Карлос с сарказмом.
Хосе Антонио пожал плечами.
— Мама публично встала на твою сторону Это может значить больше, чем ты думаешь.
— Посмотрим, — неохотно ответил Карлос. — Спокойной ночи, Хосе Антонио.
— Спокойной ночи.
Карлос помахал рукой приятелям и повел Присциллу к выходу в галерею, молясь, чтобы не столкнуться еще раз с матерью. Зачем рисковать, вдруг она скажет что-нибудь неприятное его избраннице. И все испортит.
— Я понимаю это так, что заседание суда откладывается, — сухо заметила Присцилла.
Сердце Карлоса сжалось. Значит, она все-таки играла роль!
— Надеюсь, ты поняла, что справедливость восторжествовала? — спросил он, желая встретиться с ней глазами.
Она искоса бросила на него насмешливый взгляд.
— Было бы ловко, если бы ты вынул из кармана розовый бриллиант.
Ловко! Да уж, тогда бы она могла определенно обвинить его в игре. Хотя для него это и было игрой, только чистой и простой. Самой крупной игрой его жизни. И Карлос пока не знал, чем она закончится, эта его игра.
— Правильно, что я выбрал для тебя изумруд? — спросил он умоляющим тоном, надеясь хотя бы на намек.
Уголок рта иронически изогнулся, когда Присцилла подняла левую руку и снова залюбовалась кольцом, которое он надел ей на палец.
— Весьма экстравагантный жест, Карлос, — сказала она лукаво. — Он окончательно убедил присутствующих, что ты говоришь правду.
Она не верит ему! Вот и конец! Что еще он мог сделать, что сказать? Может, его план был обречен на неудачу с самого начала? Господи, как он стремился к ней! И неужели сейчас позволит ей уйти из его жизни?
Карлос лихорадочно подсчитал, сколько времени у него осталось до отъезда в аэропорт. Он должен заставить каждую минуту работать на себя.