Он открыл дверцу шкафа, где мать хранила его школьные вещи и спортивные призы. На верхней полке стояли его любимые книги: «Остров сокровищ», «Дэвид Копперфильд», «Последний из могикан», «Легенды Древней Греции и Рима». «Неотесанный», — снова хмыкнул Джефф и достал словарь. «Грубый, — прочитал он синонимы,— неуклюжий, неловкий, некультурный».
«Некультурный». Да, это соответствовало его представлению о «неотесанности». Он припомнил еще одно подходящее выражение: «пьяный зануда» — так называли Билла Тайтона, который дневал и ночевал в «Зайце» и полностью соответствовал понятию «некультурный». Джефф знал еще нескольких парней, к которым подходили слова «неуклюжий» и «грубый». Нет, Дженис не это имела в виду, назвав его «неотесанным». «Некультурный». Да, она хотела сказать именно так.
Интересно, а думала ли она о его «некультурности», когда лежала с ним в мягкой высокой траве у амбара? Нет, наверное, не думала. Говорила она, во всяком случае, совсем другое... И целовала она его, видимо, мало заботясь о культурности. А еще она говорила ему, что он лучше всех, — это когда она лежала, свернувшись, как котенок, в его объятиях. И им было очень хорошо вместе. Теперь же он стал «неотесанным»... Вот тебе и вся вечная любовь. Какая же сучка...
Снизу, из гостиной, донесся голос матери:
— Джефф, ты там? Спускайся, отец дома!
Джефф открыл дверь и прокричал:
— Сейчас, мам!
Через пять минут он спустился. Спина его была по-прежнему прямой, а голова поднятой. Отец сидел около камина.
— Закончил свои дела? — спросил Джефф.
— Да, сынок, все. Мне действительно жаль старика Генри — я не представляю, как он мог жить в городе! Я бы просто спятил от такой жизни.
— Да очень просто, Джон! — сказала Берта. — Он ненавидел деревенскую жизнь, вот и все.
— Что ж, может, и так, может быть, ты права, женщина.
Берта повернулась к Джеффу и сказала:
— Он чувствует свою вину, потому что Генри оставил ему деньги.
— Нуда? — удивился Джефф. — И много?
— Это как считать, — ответила Берта. — Всю жизнь он экономил, жил чуть ли не впроголодь, хотя работа у него была приличная. Не могу понять этого! И теперь вот все деньги в банке...
— Все деньги? — Джефф повернулся к отцу.
— Скажи ему, Джон, скажи! — Берта все еще не могла успокоиться.
— Две тысячи семьсот фунтов.
— Что? — Джефф на мгновение забыл все, случившееся какие-то полчаса назад. Он подошел к отцу, сел рядом и, положив руку на его плечо, сказал: — Да, двадцать семь сотен — это кое-что! Теперь ты можешь забросить в реку свой велосипед и купить машину.
— Машину? — Отец искоса посмотрел на Джеффа. — Ты можешь представить меня за рулем машины?