Нет, не надо думать об этом.
Он не знает, где она. И не узнает – очки и подкрашенные брови сильно меняют внешность.
Бекка повернулась к маленькому переносному телевизору. Скоро выпуск новостей, и опять покажут ее фото, переснятое с водительских прав. На нем она совершенно не похожа на себя. Теперь, когда она постаралась преобразиться, жители Риптайда вряд ли ее узнают. Все, кроме Тайлера, конечно, но он ее не выдаст. Несомненно, после того как по Си-эн-эн снова передадут ее историю, придется сказать правду. Нужно было так поступить с самого начала, но она не могла себя заставить. Нет выхода. Выхода нет.
Тайлер не дал ей времени опомниться – он позвонил в дверь ровно через четверть часа после передачи.
– Ты мне лгала! – выпалил он с таким гневом, что Бекка отшатнулась.
– Прости, Тайлер, так уж вышло, вернее, мне пришлось солгать. Не стой на пороге. Теперь мне следует отдаться на твою милость и просить пощады.
Она рассказала ему обо всем и, к своему удивлению, испытала безмерное облегчение оттого, что наконец исповедалась кому-то.
– Беда в том, что я в толк не возьму, почему копы отказываются меня слушать. Но я скрываюсь не от них, а от безумца, превратившего мою жизнь в ад. Не знаю, может, теперь ему в голову стукнет прикончить меня, – призналась она, покачивая головой, и повторила:
– Поверить не могу, что он исполнил угрозу и стрелял в губернатора. Представляешь, он в самом деле ранил его.
– Копы могли бы защитить тебя.
Слава Богу, Тайлер немного оттаял, и взгляд его стал спокойнее. Всего минуту назад глаза казались неестественно потемневшими и словно застывшими.
– Да, вероятно, но сначала им нужно было убедиться, что мне действительно угрожает опасность. В том-то вся и штука. Они считают, что я все выдумала.
Тайлер, помолчав немного, вытащил из кармана маленькую деревянную пирамидку и принялся ею играть.
– Плохо дело, Бекка.
– Плохо. Это модель пирамиды Рамзеса Второго?
– Что? А, это? Нет, равнобедренный треугольник. Получил приз на конкурсе по геометрии, еще в школе. Поэтому ты сменила имя на Пауэлл?
– Да. Ты единственный, кто знает всю правду. Надеюсь, никому не проговоришься?
– Значит, ты не замужем?
– Нет, конечно. Я скрылась бы раньше, но не могла оставить мать. Она умирала от рака. После ее смерти меня уже ничего не держало в Нью-Йорке.
– Сочувствую, Бекка. Я потерял маму в шестнадцать. Знаю, каково это.
– Спасибо тебе, – прошептала Бекка.
Она не заплачет, ни за что не заплачет.
Бекка бросила взгляд на старый увлажнитель воздуха в углу и поспешно вскочила, только сейчас сообразив, что наделала.