Янкель приходит домой из ведомства, выдающего паспорта.
— Как нас теперь зовут? — интересуется жена.
— Швейслох.
— Ой, вей! Ты не мог что-нибудь сделать, чтоб нас звали как-нибудь поприличнее?
— Что я мог сделать?! Моих пятидесяти гульденов хватило только на то, чтобы добавить в нее букву «в».
(Schiessloch по-немецки «задний проход»).
* * *
Барон (ударение ставится в этом слове на первый слог) — распространенная еврейская фамилия. Такая фамилия была у директора берлинского сада. Однажды его знакомый, банкир Эрлих, решил пошутить:
— Кстати, вы в самом деле барон или только так называетесь?
Барон с улыбкой ответил:
— Я такой же барон, как вы — честный (Ehrlich по-немецки «честный»),
* * *
Яков Бардак недоволен своей фамилией и несколько раз подавал прошение об ее изменении, но получал отказ. И тут он узнал, что в Италии такие просьбы за определенную плату удовлетворяют запросто. Так, например, еврейский композитор Рубен Левенпферд изменил свое имя на Руджеро Леонкавалло. Яков едет в Италию, подает прошение, платит оговоренную сумму и через две недели получает ответ: ему разрешается изменить имя Яков Бардак на Джакомо Борделло.
* * *
К Конриду, директору нью-йоркской «Метрополитен-опера», пришел известный певец Розен. Конрид решил немного пошутить:
— Где вы потеряли окончание «фельд» от вашей фамилии?
— Там же, откуда вы взяли свой «рид»! — иронически ответил Розен.
* * *
В купе едут двое мужчин. Один явно еврейской наружности, хоть он и гладко выбрит, а другой типичный бюргер.
— Разрешите представиться — Крон.
— Очень приятно. Аш. А скажите, герр Крон, вы еврей?
— С чего вы взяли? Я католик.
— А вот скажите, герр Крон, откуда взялось это «р» в вашей фамилии? — не отстает сосед.
— Я догадался, господин Аш: из вашей фамилии (по-немецки «Арш» — задница).
* * *
В купе поезда едут два пассажира. Наконец один нарушает молчание:
— Позвольте представиться: я Иванов. А вы?
— А я — нет.
* * *
Да что там фамилия?! Почесав в затылке, Рабинович идет до конца — он меняет веру своих отцов на более социально адаптированную, и, что характерно, отцы это решение только приветствуют!
Адвокат Хаймович, с тех пор как крестился, носит на цепочке очень тяжелый золотой крест, чтоб все могли его видеть. Однажды, сидя в трамвае, он хочет гордо прикоснуться рукой к кресту — а его нет!
— Шма, Исроэл! («Слушай, Израиль!» — начальные слова молитвы) — вопит он на весь вагон. — Где мое распятие?
* * *
Адвокат Блау воскресным утром сидит на крылечке своего дома и читает фривольный роман. По дороге важно шествует в церковь недавно перешедший в христианство коллега Хаймович.