Между тем Люси стояла, тяжело дыша и нервно озираясь по сторонам. Когда они наконец покинули яхту, он услышал, как она облегченно вздохнула.
Люси молчала до тех пор, пока они не сошли на берег.
— Кликните мне кэб, Аллан, — сказала она.
Монтегю вывел ее на улицу и подозвал карету.
Когда они уселись, Люси откинулась на спинку, медленно переводя дыхание.
— Пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем, Аллан, — попросила она.
И всю дорогу до самого отеля не произнесла ни единого слова.
— Могу ли я что-нибудь сделать для вас? — спросил Монтегю, проводив Люси в ее номер.
— Нет, благодарю. Со мной все в порядке. Подождите, я сейчас.
Она ушла в гардеробную, а когда вернулась, на лице ее уже не было и следа пережитого волнения. Она села в кресло против Аллана и, подняв на него глаза, сказала:
— Аллан! Я думаю, как мне отплатить этому человеку.
— Право не знаю, — ответил он.
— Мне просто не верится, что мы в Нью-Йорке! У меня такое чувство, что мы вернулись в средние века!
— Вы забываете, Люси, — возразил он, — что я не знаю, что произошло.
Люси снова умолкла. Так они и сидели, глядя друг на друга. Тут она вдруг расхохоталась и долго не могла сдержать смеха.
— Я стараюсь злиться, Аллан, — выговорила она с трудом. — И, кажется, я должна это делать, но, право же, все получилось чересчур глупо!
— Я знаю, вы предпочитаете смех слезам, — сказал он.
— Я расскажу вам все, Аллан. Я знаю, что должна это кому-нибудь рассказать или же я просто взорвусь — ведь мне ни разу в жизни не пришлось переживать ничего подобного.
— Расскажите мне все с самого начала.
— Вы уже знаете про мою встречу с Уотерманом в его картинной галерее, сказала Люси. — Мистер Дэвид Олден привез меня туда, и старый человек был так вежлив, вел себя с таким достоинством, право, мне бы и в голову не пришло ничего такого! Затем он написал мне записочку — представьте, собственноручно, — приглашая принять участие в первом плавании на "Брунгильде". Разумеется, я не усмотрела в этом ничего предосудительного. Я сказала вам, что поеду, и вы не высказали никаких возражений.
Я приехала, меня встретили, перевезли на яхту, и стюард провел вниз, в каюту, оставив там, а минуту спустя пришел и сам старик. Он притворил за собой дверь и запер ее на ключ.
"Как поживаете, миссис Тэйлор?" — спросил он, и раньше, чем я успела открыт" рот, подошел ко мне и спокойно обнял. Можете себе представить, что я почувствовала. Да я просто остолбенела!
"Мистер Уотерман?" — едва смогла выговорить я и уже не слышала, что он ответил. Я была вне себя от гнева и ужаса. Помню, что крикнула несколько раз: "Отпустите меня!" — но он не обращал ни малейшего внимания на мои крики и крепко сжимал в объятиях. Наконец, я чуточку собралась с силами. Я не хотела кусаться и царапаться, как судомойка, и попыталась говорить спокойно.