— И вы винили себя.
— У вас есть дети?
— Да.
— Если бы ваш ребенок погиб и вас в это время не было бы рядом, неужели вы бы тоже не винили себя?
— Только в том случае, если бы сам сидел за рулем той машины.
— А ваша жена? Она не винила бы себя?
Перед глазами Рассела встало лицо Элейн. Он нахмурился.
— Возможно, нет. Только залила бы все слезами. Она очень слабохарактерна. И зависима. Но речь идет не о ней.
Речь идет не о ней. Скоро, очень скоро он, благодарение Богу, избавится от Элейн.
— А о чем?
— Вы терзались угрызениями совести так сильно, что проглотили целый пузырек снотворного. И не войди ваша экономка вовремя в спальню, вас бы уже на свете не было.
— Так мне объяснили, — пробормотала она и могла бы в этот момент поклясться, что во рту появился тот же вкус, как тогда, после того как она в первый раз проснулась в больнице, сбитая с толку, слабая, обессиленная до того, что не могла руки поднять.
— Вы не помните, как глотали таблетки?
— Н-нет…
— А теперь не помните, как направили машину на дерево. Шериф определил, что вы ехали со скоростью шестьдесят миль в час, а может, и быстрее. Вам очень повезло, миссис Фрейзер. Из-за поворота как раз показалась еще одна машина. Водитель видел, как вы столкнулись с деревом, и вызвал «скорую».
— Вы, случайно, не знаете, кто он? Я бы хотела его поблагодарить.
— Не думаю, что это сейчас так важно, миссис Фрейзер.
— В таком случае что именно так важно? Кстати, а как вас зовут?
— Рассел. Доктор Рассел Розетти.
— Прелестная аллитерация, Рассел.
— Вам лучше обращаться ко мне «доктор Розетти», — процедил он.
Лили заметила, как дернулись его толстые пальцы-червяки, и гадливо поморщилась. Кажется, ей удалось его разозлить. Он считает, что она заходит слишком далеко. Что же, так оно и есть, Но ей все равно. Уж очень она устала. Так устала. И хотела одного: закрыть глаза и позволить морфию хоть ненадолго заглушить боль.
— Проваливайте, доктор Розетти. Он не двигался с места.
Тогда Лили отвернула голову и впала в полубессознательное состояние. Даже не слышала, когда он ушел. Правда, до нее донесся стук закрывшейся двери.
Когда, минут через пять, появился раскрасневшийся доктор Ларч, Лили сумела приоткрыть один глаз и прошептать:
— Доктор Розетти — невежественный осел, который считает, что я обязана слушать его покровительственные изречения. И у него жирные руки. Пожалуйста, я не желаю больше видеть его!
— Он считает, что вы в не слишком хорошей форме.
— Напротив. Я в прекрасной форме, чего не могу сказать о нем. Ему давно пора вспомнить о тренажерном зале.