Костей не соберут!
Нет, не шарахнул. Это мы уж потом узнали, что никак нельзя было Грозному божьей хренью шара-шить — но про то в другой раз…
Ну, дальше мы еще два с половиной раза на приступ ходили. Жаль, до лестниц дело так и не дошло. Ров местами завалили — и то ладно. Панчалы нам уже поменьше докучали: наши лучники их прижучили, высунься — вмиг стрелу схлопочешь, а против ихних машин Грозный приказал наши осадные выставить. Только и слышно было: в-ву-у-ухх! в-ву-у-ухх!
Ты чего на меня вылупился? Это камни из катапульт туда-сюда, туда-сюда летают, дурашка!
А руками я для примера размахиваю.
Ночь спокойно прошла, без приключений, а с рассвета уж мы всерьез взялись! Слыхал небось, как я отличился? Не слыхал?! Эх, бхуты-бхараты, жаль, мало кто видел, а то б тоже в звании повысили!
Перебрались мы через ров заваленный — вокруг стрелы, дротики, ядра глиняные просто градом сыплются (попадал я раз в горах под град, знаю)! Бежим вперед: каждый правой рукой в лестницу вцепился, в левой щит наискось — от стрел прикрываемся. Двоих моих слегонца подранило на бегу, но до стены мы та-ки добрались. Поднимаем лестницу, а она, бхуты-бхараты, до верху не достает! Посоха два-три, даже с верхней перекладины враскорячку не сиганешь! Стоим под стеной как дураки, моргаем и обозников наших, что лестницы вязали, кроем лихим солдатским загибом.
А панчалы на нас уже внимания не обращают. Видят, что коротка лестничка, и ну других, у кого лестницы нормальные, дротиками потчевать! Вот тут меня и осенило! На войне что главное? Как учил великий Суваршана-воевода? Нет, быстрые ноги — это само собой, а главное — смекалка! Вот. Ну, я и смекнул: пока панчалы о нас забыли, можно до самого верху лестницы влезть, а там… А там у меня еще веревка с крюком припасена была! Сгодилась, матушка!
Ну, я своим, значит, командую: прикрывайте! А сам на лестницу и вперед. В смысле — вверх. Добрался до победного конца, то бишь до последней перекладины, голову задрал — чисто все, всем на меня плевать. Глянул вниз — бхуты-бхараты, мама моя родная! Высоко ведь! Свалишься — костей не соберешь. Ну да ладно, наше дело пешее, достаю веревку, раскручиваю, кидаю…
Со второго раза добросил. Зацепился крюк, подергал — прочно сидит. Помянул я тогда Сканду, что храбрецам вроде меня завсегда помогает, а заодно отца его, Шиву-Милостивца, ну и Вишну-Опекуна (на всякий случай, пущай опекает!) — и полез. Скосился через плечо: мои луки наготове держат, ежели какой панчал наверху объявится — мигом снимут. Тут у меня на душе разом полегчало, уж и сам не помню, как на стене очутился.