И устало вздыхает полной грудью.
Тем временем Словоблуд с сыном, хлопотавшие над Опекуном, наконец поднимаются с земли.
— Ну, что с ним?! — выдыхаем мы с Раваной в один голос. — Жив?
Брови Словоблуда изумленно ползут вверх. Не иначе на лысину забраться решили.
— С каких это пор суры умирают, Владыка? Он без сознания. Хорошо бы привести его в чувство… амриты чашечку… Мы попробуем, но лучше послать за Ашви-нами-целителями или за лекарем Дханвой.
— А заодно белого Айравату привести, — хмыкаю я, облегченно вздыхая. — Этот когда трубит — мертвые встают!
— Могу я крикнуть, — тут же вносит предложение верный Матали. — Ты же знаешь. Владыка, с моим даром…
— Если ты крикнешь, Опекун попросту оглохнет. Да и мы с ним заодно, — остудил я своего суту. — Уж лучше пусть Айравата постарается. Зря мы, что ли, слоника из океана мутовкой вытряхивали? А ты, Матали, гони к казармам: пусть кто-нибудь из дружины едет искать Ашвинов, другого пошли за Дханвой, и еще кого-нибудь, чтоб привел слона. Мы же, в свою очередь…
— Здорово! — Мне на плечо бухается когтистая лапа, прерывая речь.
Я оборачиваюсь и чуть не лобызаю в клюв гарудо-образного ракшаса, который препирался со мной еще в Вайкунтхе.
— Ну, ты даешь! — восторгается клювастый. — Наш пострел везде поспел! Слушай, ты не знаешь, где тут Индра? Всю жизнь мечтал хоть одним глазком на него взглянуть — так, может, после смерти доведется?
Ну конечно! Спутники Раваны к нашим разговорам не прислушивались, глазея все это время по сторонам, и вот теперь клювастый узнал во мне знакомца.
— Гляди, — благодушно разрешаю я, выпячивая грудь.
В ответ ракшас заходится хохочущим клекотом, отчего еще больше начинает напоминать Гаруду в приступе веселья.
— Ну, шутник! Ну, зубоскал! Что мне на тебя лыбиться? Мне Индру подавай!
— Это Индра, богохульник… — шепчет ему Словоблуд, делая страшное лицо.
— Врешь, старый хрыч! — В голосе клювастого прорезается некоторое сомнение. — Он мне сам говорил: ракшас, дескать, потомственный… разве что булки любит…
Равана, усмехнувшись, приходит мне на помощь:
— Владыка, где прикажешь разместить моих подчиненных?
Клювастый меняется в лице (если только его рожу можно назвать "лицом"!) и оторопело бормочет:
— Так ты и взаправду… тово… Владыка Индра? Ну, суры-асуры, угораздило влипнуть…
Однако бухаться на колени он и не думает. В общем, правильно, потому что только коленопреклоненных ракшасов, возносящих хвалу Громовержцу, мне сейчас и не хватало!
— Матали, — окликаю я моего суту, готового умчаться в любой момент, — проводи этих достойных ракшасов в казарменную кухню. И пусть их там накормят до отвала. Молока не давать! Козлятину пусть жарят или еще чего… Скажешь: я лично велел!