— Адрес, где проживает, записали?
— Никак нет. Я его в камере запер, в Казанском. Чтоб под рукой был. Прикажете отпустить?
Исполнительный ротмистр удалился с распоряжением проверить все пригородные вокзалы на предмет дамы в черном платье с сундуком. Сам же Родион Георгиевич глянул на часы и засобирался.
— Так про что записка? — напомнил Аполлон Григорьевич.
— Коллега, вам показалось, просто жарко и вообфе… — пробормотал на ходу Ванзаров.
Августа 6 дня, года 1905, около шести вечера, полегче
Роща в Озерках
Они сошлись. Кусты надежно скрывали их от любопытных глаз. Можно было не играть в холодность, не бояться, что откровенный взгляд выдаст, и не краснеть удушливой волной, слегка соприкоснувшись рукавами. Держались за руки и не могли разорвать взгляд. Наконец кинулись в объятья, прижались. Их губы насытились. Дальше — только шепот:
— Как мне тяжело… если б ты знал…
— Надо потерпеть.
— Я без сил, боюсь не справлюсь…
— Постарайся, хотя бы ради меня.
— Делаю все, что могу.
— Обещаю, это не продлится долго.
— Сколько?
— Не больше месяца. Все будет кончено.
— Я впервые боюсь.
— Чего?
— Боюсь потерять тебя.
— Со мной ничего не случится, обещаю.
— Это правда?
— Конечно.
— Что с той женщиной?
— Там приготовлено…
— Хорошо… Поцелуй меня…
— Наше время на исходе. Тебе пора.
— Опять натягивать маску…
— У тебя лишь маска, подумай как тяжко мне…
— Прости меня… Обними покрепче…
— Тебе пора.
— Постараюсь не сойти с ума от одиночества… Ну, напоследок…
На мгновение они потеряли осторожность.
Наказанием стал вежливый кашель из-за кустов. Краем глаза он заметил силуэт коренастого господина, невежливо разглядывавшего интимную встречу и опрометью бросился вглубь леска. Он верил, что ветки и сумрак спрятали лица.
Этакие презабавные камуфлеты случаются, господа.
Августа 6 дня, года 1905, около пяти, еще жарко
Вблизи Финского вокзала Финляндской железной дороги
Господин неказистой наружности встал на пути. Отличал его влитой сюртук, но не по жаре — вызывающе черного цвета. Незнакомец произнес бесцеремонно:
— Прошу следовать за мной.
Само собой, Родион Георгиевич выразил глубокое возмущение.
Тем же бесцветным голосом субъект в черном сообщил: господину коллежскому советнику не стоит беспокоиться.
Вот, уж тут помощник начальника сыскной полиции не сдержался. Это ему беспокоиться? Ну, знаете! Да сейчас… Вон, кстати, маячит дежурный городовой…
Черный прервал поток возмущений, шепнув четыре слова.
Ванзаров покорно свернул за угол.
Под уходящим солнцем блистало чудо из чудес — шестиместный мотор! Да еще какой! Шофер в кожанке за рулевым колесом и закрытое купе для пассажиров. В российской столице такие «скакуны» обитали лишь в одной «конюшне».