Не потому, разумеется, что я собирался прыгнуть, а… О, они ни в грош не ставят человеческую жизнь, не успеешь и оглянуться, как… — Рэйф содрогнулся и продолжал, приковав к себе пристальное внимание всех присутствующих: — «А мои прыгнут», — проговорил Старик. Он что-то произнес, сделал знак, и, клянусь вам, милорды, святым крестом, откуда-то взявшиеся шесть человек подбежали к обрыву и с ликующими криками — да, я не ошибся, именно с ликующими криками бросились в пропасть. «Вот видите, — сказал Старик, отворачиваясь от обрыва с таким видом, словно отходил после ужина от стола, — мои люди знают, что, повинуясь мне, попадут прямо в рай». И, разумеется, с той же убежденностью они по единому его слову совершают эти почти ритуальные убийства.
Рэйфа слушали в полной тишине, затаив дыхание и с таким вниманием, какому позавидовал бы любой рассказчик. Потом заговорил, чуть подавшись вперед, Филипп Французский.
В эти последние дни, когда мне нечего было больше делать, кроме как наблюдать и слушать, я понял, что король Франции испытывал почти невольную недоброжелательность к Рэйфу Клермонскому, родственную ненависти человека к голубым глазам, потому что его когда-то обманула голубоглазая девушка, или неприязни женщин ко всем рыжеволосым мужчинам, так как однажды рыжий бродячий торговец продал ей плохой гребень. Глядя на Рэйфа, Филипп не мог не вспоминать о том, что Ричард заставил Акру капитулировать без участия союзников. Расположение Ричарда к Рэйфу и подчеркнутое уважение Рэйфа к Ричарду были ему ненавистны. Когда Ричард привел Рэйфа в шатер Филиппа и, представив как первого освобожденного пленного, рассказал его историю, Филипп проявил недоверие — или сделал вид — и потребовал доказательств.
Теперь он снова настаивал на доказательствах.
И, разумеется, хотя в тот момент мы о них не думали, те из нас, кто считались друзьями Ричарда, должны были быть благодарны Филиппу за то, что он не упустил момента, не так легковерно, как остальные, воспринял эту драматическую историю, и, подавшись вперед, заговорил с подчеркнутой учтивостью:
— Сэр Рэйф, вы действительно там были или же повторяете — я убежден, что искренне веря в это, — историю, которую вам рассказали? Я спрашиваю потому, что она слишком похожа на легенду, и еще потому, что со дня моего прибытия сюда все надоедают мне с вопросами о таинственном старике, в результате чего я прихожу к выводу, что Старик с Горы — мистический персонаж.
Загорелое лицо Рэйфа потемнело еще больше.
— Ваши слова равноценны обвинению во лжи. Я действительно сам его видел.