- Можно взглянуть? - спросила она после, указывая на его правый бок, и Уэсли, откинув край одеяла, задрал больничную рубашку, позволяя ей осмотреть швы. - На сколько ты оцениваешь свою боль по шкале от одного до десяти, если десять - это самая максимальная степень?
Уэсли сначала взглянул на меня, потом на доктора.
- Наверное шесть. Пять или шесть.
- Думаю, мы достанем для тебя еще обезболивающего, - сказала доктор, одергивая рубашку Уэсли. - Швы выглядят хорошо. И сама операция тоже прошла успешно. А это значит, что ты в скором времени сможешь вернуться к нормальной жизни, - констатировала она с дружелюбной улыбкой. - Лейкопластырь можно будет снять уже через несколько дней, но тебе все равно придется хорошенько присматривать за правым боком. Возможно, кроме боли в боку появится еще и боль в плече. Но в целом все отлично. Через две недели покажешься мне снова, а пока никакой работы, никакого вождения, никаких тяжестей и других нагрузок. Я также выпишу тебе парочку обезболивающих. В первые два дня обязателен постельный режим, ты будешь быстро уставать и постоянно хотеть спать. Это нормально. Но, запомни, на живот ложиться запрещено, только на спину. В крайнем случае на левый бок. Если ты будешь делать все так, как я сказала, то за ближайшие две недели твой молодой организм быстро придет в норму. - Взяв папку, доктор Амани сделала в бумагах пару пометок. - Вопросы? - Уэсли посмотрел на меня, а затем покачал головой. - Хорошо, тогда я пришлю медсестру с обезболивающим. Если ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, то уже сегодня вечером сможешь вернуться домой.
Улыбнувшись, Уэсли кивнул.
- Большое вам спасибо, доктор, - сказал он тихо и искренне.
Доктор Амани доброжелательно улыбнулась, убирая ручку в нагрудный карман.
- К твоим услугам. Береги себя и отдыхай, - сказала она на прощание и, все также приятно улыбаясь, покинула палату.
Уэсли вымученно откинулся на подушку и закрыл глаза. Бледный и с темными кругами под глазами, он выглядел сильно уставшим. И при взгляде на него у меня кололо сердце, настолько сильно он сейчас отличался от обычно яркого и сильного Уэсли, которого я любил.
Нахмурившись, он нащупал мою руку и, сжав в своих пальцах, открыл глаза, но не сразу смог сфокусироваться на своих родителях, стоявших у подножия кровати.
- Что ты имела в виду, когда говорила "только семья"? - спросил он тихо.
Метнув на меня недовольный взгляд, миссис Кэрролл покачала головой.
- Ничего. Не беспокойся об этом, - ответила она пренебрежительным тоном, погладив ноги Уэсли под одеялом, но для него не остался незамеченным ее выпад в мою сторону: его захват на моей руке усилился, а глаза сузились.