Павел вспомнил, что не захватил с собой лампы и даже фонарика. Это не беда. У Игоря есть запасной фонарик и всегда имеется запас свечей. Еще у Игоря можно одолжить книгу, например, Библию, которую и следовало читать в таком покое. Чон тоже иногда перечитывал книгу книг, в особенности любил Числа и книгу Аввакума, пророка, у которого он кое-что заучил на память. «Для чего Ты смотришь на злодеев и безмолвствуешь, — припомнилось ему, — когда нечестивец поглощает того, кто праведнее его, и оставляешь людей как рыбу в море… Всех их нечестивый таскает удою, захватывает в сети свои… За то приносит жертвы сети своей и кадит неводу своему, потому что от них тучна часть его и роскошна пища его…» Замечательно сказано. Все мы приносим жертвы сети, которая найдет на лицо земли в день, который не знаем, в час, который не ведаем…
Мысли Павла снова обратились к Стасе. Он пытался представить те минуты, которые она провела в этой избушке. Как вошла в дом. Как увидела, что его, Чона, здесь нет… как подошла к столу, по которому были разбросаны бумаги, в том числе и тот зловещий рисунок… Где он? Наверное, Игорь после приезда милиции все бумаги бросил в печь.
Темнело. Чону стало жарко. Под сердцем снова проскользнула струя тревоги. Пламя, горящее в зеве печи, причудливым светом освещало избушку. Казалось, по ней бродили неясные тени. Чон поднялся и подошел к окну. И тут сердце его упало.
По реке с ленивым осенним течением тянулась лунная дорожка. В свете луны на воде покачивалась лодка с двумя фигурами, которые Чон не мог хорошенько разглядеть. Но уверенность в том, что одна из них прекрасно ему знакома, буквально пронзила его. Чон выскочил из избушки.
Сбегая к воде, он чувствовал, как душа его наполняется страхом, смешанным с восторгом. Один человек спиной к нему сидел в лодке, держа наготове весла. Другая фигура стояла к нему спиной. Это была женщина. Ее русые волосы развевал ветер.
— Стася, — охрипшим голосом позвал Чон.
Она обернулась, посмотрела на Павла и поманила его рукой. И тут же человек, лица которого Чон не видел, принялся энергично грести прочь от берета.
— Стася! — крикнул Чон.
Она снова поманила его.
Почти не сознавая, что он делает, Павел скинул с себя спортивный костюм и ступил в ледяную воду. Его обожгло холодом. Лодка стремительно удалялась от берега. Девушка села на корме, окунув в воду белую руку. Чон бросился вперед, уже не чувствуя холода, и поплыл, стараясь догнать лодку. Ему казалось, расстояние между ним и лодкой сокращается. Он плыл и плыл, пока ногу не свело судорогой.