Между тем человек, который так сильно ее заинтриговал, поставил к стенке свой тяжелый чемодан и стал сжимать и разжимать отекшие пальцы, как это обычно делают художники. Стася про себя улыбнулась. Тут она увидела, что к чемодану, стоящему у стены, незаметно подбирается хромоногий человечек. Давно он крутился в очереди, кося глазом на чужие вещи, Стася заметила его, и вот — облюбовал чемодан, который поставил усталый художник.
Воровато оглядевшись, хромоножка сперва немного отодвинул чемодан, а потом подхватил его и быстро-быстро заковылял прочь…
Художник, словно разбуженный нарушением композиции, к которой привык его рассеянный глаз, обернулся и в несколько шагов настиг хромоногого воришку.
Теперь они оба держались за ручку чемодана: воришка вобрал голову в плечи и уставился в землю.
Стася, забыв про очередь, подошла ближе и услышала разговор этих двоих.
— Здесь нет ничего для тебя интересного, — как бы с сожалением молвил художник, — книги…
Воришка со скорбным достоинством отвел свою руку и произнес с горечью:
— Тогда пожалуйста… Я-то думал — теплые вещи…
Откровенность его, видимо, понравилась художнику.
— Что — мерзнешь?
Вместо ответа, воришка извлек из кармана замызганного пиджака носовой платок и громко высморкался.
Художник рассмеялся:
— Ладно, ты меня убедил. У меня там сверху лежит кофтенка…
Он щелкнул замком чемодана, вытащил из него теплый свитер и протянул хромоногому:
— Держи.
Тот недоверчиво скосил глаза на свитер:
— Правда даришь?
— Дарю.
— Ну спасибо, брат. А консервов у тебя там нет?..
Художник, рассмеявшись, вытащил из кармана несколько купюр и, не считая, сунул их воришке в руку.
— Вот тебе на консервы, брат.
— Спасибо, брат, — отозвался хромоногий, — утешил ты меня. Ей-богу, помяну тебя в храме Николая Угодника. Как зовут-то тебя?
Художник покачал головой:
— Не надо меня поминать. Не услышит тебя Бог, — и с этими словами пошел в свою очередь.
Стася, удивленная этой сценой, тоже вернулась в свою очередь.
Он взял билет и быстро зашагал к выходу.
А Стася подумала: «Как жаль, что мы поедем в разных поездах…»
Глава 5
Чонгаровские сборища
Собираясь к разрекламированному Родей Чону, Стася не надеялась извлечь что-нибудь интересное для себя из этого визита.
Она с большой долей вероятности могла представить, что там увидит и услышит.
Полутемный подвал, заставленный скульптурой, небрежно одетых людей, сидящих на матрасах, попивающих дешевое вино и ожесточенно курящих одну сигарету за другой, чтобы занять руки, тогда как слух будет занят громыханием Майкла Джексона или, напротив, тихой мелодией Вивальди. Все эти споры об умирающем искусстве, сдобренные принятым в обществе юмором, осторожное или настойчивое внимание со стороны мужчин, разговоры художников о том, кому и за сколько удалось продать свою работу, — словом, обычная богема.