Мария, встретив ее взгляд, послала Стасе воздушный поцелуй.
— Ну вот, я рад, что вы увидели знакомое лицо… — сказал Павел. — Мария — очень славная девушка… Да, а тот, кого она сейчас охмуряет, — это наш великий Русанов, впрочем, вы его, конечно, узнали… Хоть он такой бо-ольшой общепризнанный мастер, а вот, не гнушается нашим обществом, подпитывается… Уф! Кажется, всех вам представил…
— А кто это там играет Шёнберга? — спросила Стася.
— Как кто? — Павел слегка удивился. — Так вы, оказывается, незнакомы с ним? Я-то решил, вы — приятельница Чона… Это мой тезка — Павел Чонгар.
Стася смутилась:
— Простите. Я решила было, что Чон — это вы.
— Куда уж мне! — с добродушной иронией произнес Павел. — Я просто Павел, а Чон — это Чон. Павел Переверзев, ваш покорный слуга, малюю от нечего делать пейзажи. Ну, Стася, к какой группе желаете пристать? Ваш Родя воркует с Марининой… Или чайку для начала?
— Спасибо, — отозвалась Стася. — Чайку, пожалуй, выпью. Я подсяду поближе к роялю и немного осмотрюсь.
Чон как раз закончил играть пьесу, когда Павел подвел к нему Стасю.
— Чон, познакомься с талантливой художницей, которую привел Родион, — сказал он.
Тот неторопливо обернулся — и Стася обомлела.
…Это был тот самый художник, которого она встретила несколько месяцев назад на вокзале.
Чон, удостоверившись, что привел новую гостью в замешательство своим пристальным, неулыбчивым взором, снова отвернулся к клавиатуре, бросив Стасе через плечо:
— Что вам сыграть?
— Можно назвать конкретную вещь? — с интересом спросила Стася.
— Рискните. Только не заказывайте «Лунную сонату», умоляю вас, я ее уже заиграл…
— Выберите что-нибудь сами, — предложила Стася.
— Не бойтесь меня смутить, — усмехнулся Чон. — На антресолях лежит кипа нот, там наверняка найдется пьеса, которую вы захотите услышать, и Павел принесет нам ноты, и я сыграю с листа… — монотонно проговорил Чон. Но прежде чем Стася смогла придумать, что бы заказать пианисту, он, как будто забыв о ней, заиграл 1-ю балладу Шопена.
Стася, задетая его странными манерами, сделала движение, чтобы отойти от рояля, но Чон почувствовал это и, чтобы не дать ей уйти, принялся вполголоса объяснять:
— Я играл эту вещь еще в музыкальной школе… Шопен для начинающего пианиста — большое искушение. Шопеном пианист должен завершать свою карьеру… А что вы рисуете?.. Да, я не расслышал ваше имя?..
— Стася, — рассеянно отозвалась Стася. — Цветы.
— Натюрморты? — уточнил Чон.
— Нет, просто цветы.
— Как Григорьева? В какой технике?
— Нет, иначе. Маслом, мелом на асфальте.
— Хотите посмотреть Григорьеву? — Чон оторвался от рояля. — Пойдемте, это в другой комнате…