Кое-как разобравшись с завтрашним нарядом, Иванов рано лег спать в самом удрученном состоянии. Утром не пошел на уборку — куда показаться таким чучелом в бинтах — и ровно в восемь направился в лазарет. Лекарь снял повязку, похвалил действие мази, но снова забинтовал глаз уже на трое суток, сказавши, что затек кровью и хоть будет видеть, но надобно его поберечь.
Идучи обратно в эскадрон, Иванов старался не пропустить встречных офицеров. Ох, худо как с одним-то глазом! Так и отставки досрочной не захочешь. Много ли кривым щеток наработаешь? Пестряков, говорят, с прямой ногой вот как проворно шьет. В чистую вышел, угол снял, жениться собирается. А его, окривевшего, что ждет? Накопленные деньги на себя проживать?..
— Александр Иваныч! — окликнул кто-то.
Всмотревшись, Иванов узнал лакея ротмистра Бреверна.
— Приехали их высокоблагородие? — обрадовался вахмистр.
— Приехали и тебе наказали нынче побывать, ежели сможешь.
— Приду, только под вечер. А как здоровье их?
— Они здоровы, да барыня у нас вот-вот снова разродятся, так все при них.
— А в полк им когда же? — Иванов чувствовал, что оживает от каждого слова лакея.
— Срок ихнему отпуску завтра, да вот как барыня опростаются.
Что может сделать с человеком короткая встреча! Дальше Иванову впору было пойти вприсядку. Однако хорошо, что солдат на людях чувств выказать не смеет. Только отошел от Бревернова человека, как навстречу сам фон Эссен. Сделал ему фрунт.
— Здорово, вахмистр!
— Здравия желаю, ваше высокоблагородие!
— Отчего завязан?
Иванов молчал, растерявшись. Что сказать? Наконец нашелся:
— Глаз вовсе не видит, ваше высокоблагородие. Господин лекарь сказали — кровью залился.
— Ну, ступай, — отпустил Эссен каким-то тусклым голосом.
«Только бы Бреверн скорей к нам вернулся», — твердил про себя Иванов, поднимаясь в эскадрон.
День прошел в ожидании. В вахмистерскую заходил барон Фелькерзам. Дал рубль, чтобы послать на гауптвахту арестованным булок. Иванов хотел спросить, чем кончилась ссора с Эссеном, да не решился.
Когда стемнело, пошел на Английскую набережную. Бреверн, пополневший против весны, провел Иванова в свой кабинет. Расспрашивал про инспекторский смотр и его последствия. Слушая, тряс головой и что-то сердито бормотнул по-немецки.
— Как супруга вашего высокоблагородия? — спросил Иванов.
— Ждем, братец, — ответил ротмистр. — Оттого тебя не задерживаю. И кабы знал про повязку, то не кликал бы. В полку завтра буду хоть на час, надобно явиться графу. Но ты пропустил, как корнеты с Эссеном побранились. А я все подробно знать к завтрему должен.